Шрифт:
Интервал:
Закладка:
За один вечер мы хапнули северной экзотики столько, что она перестала укладываться в голове. Заметив наше остолбенение, Андрей Николаевич закончил экскурсию.
Мы вернулись в дом и стали готовиться ко сну. Кровать была одна – хозяйская, да еще топчан в комнате. Андрей Николаевич принес с чердака раскладушку и пару толстых одеял, одно из которых постелили на печь:
– Располагайтесь. Желаю доброй ночи, – и удалился в спальню, предоставив нам самим выбирать место по душе.
Мы разместились быстро. Я занял топчан. Слава улегся на раскладушке, а Вадик залез на печь. Любителю экзотики было там самое место.
С утра наша банда пробудилась бодрой и готовой к действию. Недаром французская пословица гласит, что самый крепкий сон у самых отпетых негодяев. Как следует перекусив, я за чашкой крепкого кофе (захватил предусмотрительно жестянку растворимого) принялся выведывать у Лепяго дорогу к пещере.
– Будучи человеком в истории края весьма компетентным, вы, должно быть, помните историю об эвенкских шаманах?
– А, запертые харги, – сразил меня наповал Андрей Николаевич. – Кто же эту легенду не знает. Вас, наверное, пещера интересует?
– Ну… в общем-то, да.
– Можно будет сходить, – сказал Лепяго.
– Далеко это?
– За Марью выйти и по дороге километров пятьдесят. На машине придется ехать до повертки. Дальше километров шесть через лес. Дорога была, но заросла очень, там даже ЗИЛ не пройдет.
– Так туда и дорога была? – У меня упало сердце. Какие могут быть сокровища, если об этом каждая собака знает. – Это что, местная достопримечательность?
– Вроде того, – подтвердил мои опасения Андрей Николаевич. – Да не бойтесь, – рассмеялся он, – нет там никаких кладов и не было!
– А что, проверяли? – спросил Вадик.
Вчера, выслушав подробности гибели отца, он загрустил, а сейчас вообще нос повесил. Наверное, горестно было узнать, что родитель еще и умер зазря.
– Сколько раз ходили, – ответил как ножом резанул директор. – Я сам, пацаном будучи, лазил туда, все хотел клад найти. Загодин, в семидесятых «хозяином» был, тоже искал.
– Нашел? – ревниво спросил Вадик.
– Какое там… Во-первых, вход завален был наглухо. Вы не представляете, какой это был завал! Полковник зэков нагнал, они все вычистили. До него тоже пытались завал растащить, но это работенка та еще, скажу я вам. В общем, пытались разгребать, но бросали. А вот Загодин разобрал. Сколько камней выгребли – посмотреть страшно! Кучи выше роста человеческого до сих пор лежат.
– И все впустую? – на Вадика было жалко смотреть.
– Открыли сталактитовую пещеру. Большую, надо сказать. Я теперь в нее детишек вожу на каникулах. Это во-первых.
– А во-вторых?
– Во-вторых, в дальнем конце пещеры оказался другой завал. Загодин начал разбирать, но плюнул. Слишком тягомотно оказалось заключенных в такую даль на работы выводить. Машины, бензин, все дела… Вскоре перевели его.
– А перевод никак не связан с…?
Лепяго пожал плечами.
– А завал как же? – спросил я.
– Завал остался, – улыбнулся Андрей Николаевич. – Детям интересно. Они думают, что клад все еще там, а я их не разочаровываю. В жизни должно быть место для романтики.
– Откуда же вы знаете, что дальше ничего нет? – не унимался Вадик.
Известие о несостоятельности семейного мифа задело его за живое.
– Онтокольников, новый начальник колонии, вызывал геологов. Они какой-то аппаратурой просвечивали – нет там никакого золота. Поэтому и завал разбирать не стали.
– Печально, – заключил я.
– Таковы факты, а факты – вещь упрямая, знаете ли.
– Что же, так и уехали? – заерзал на стуле Гольдберг-младший.
– Уехали, – сочувственным тоном подтвердил Андрей Николаевич. – Должен вам сказать, что за завалом они обнаружили полость, и не маленькую, но никаких признаков золота, груда которого, согласно легенде, закрывала вход. Завал, несомненно, имеется, но из камней.
– В камнях золото искали? – проявил неожиданную сообразительность Слава.
– Откуда ему там взяться? Это же не кварцевая порода.
– Жаль, – вздохнул я. – Но взглянуть надо. Зря, что ли, ехали. Вы нас туда проводите, Андрей Николаевич?
– Провожу, конечно. – Лепяго был человеком сговорчивым. – Вы только шоферу заплатите, а машину я найду. Туда на машине надо ехать.
– Тогда поехали, – буркнул Слава, – чего тянуть. Давай прямо сейчас и отправимся.
– Вы как, Андрей Николаевич? – спросил я.
Лепяго замялся.
– У меня тут еще кое-какие дела есть, да и машину надо найти. Придется вам подождать пару часиков.
– Хорошо, – согласился я. – Подождем.
Когда директор музея удалился по своим делам, мы обменялись многозначительными взглядами.
– Ну чего? – спросил у меня Слава. – Как ты считаешь?
– Я считаю, что нам нужно съездить и посмотреть на все своими глазами.
– Ты думаешь, это может иметь какие-то перспективы? – безнадежным тоном осведомился Гольдберг-младший.
– Доверяй, но проверяй.
Вадик побарабанил пальцами по столу.
– А по-моему, там ничего нету, – заявил он. – Зря только всю эту канитель затеяли. Столько волокиты. В такую даль забрались, а без толку.
– Съездив туда, мы ничего не потеряем, – терпеливо сказал я, понимая состояние компаньона.
– Столько мотались, столько мотались, – продолжал он жаловаться неизвестно кому. – У меня, наверное, все бабочки погибли. Донна за ними присмотрит, как же! Дурак я, Давид дурило, и мы все дураки!
Я раздраженно кашлянул. Настроение и так испортилось, вдобавок Вадик тоску нагнетал.
– Зачем я только ввязался, – причитал Гольдберг. – Неужели непонятно было, что никакого клада там нет? И быть не могло! Все это туфта, что дедушка насобирал. Этнолог, Миклухо-Маклай! Из-за него теперь весь бизнес загнется!
Слава засопел.
– Новый начнешь, – отрезал я. – Дурное дело не хитрое.
Вадик тоже рассердился.
– Слушай, лапа, – с вызовом заявил он. – Ты мне не хами, понял?
– А кто тебе хамит? Срывать злость на мне я никому не позволю. Не зуди над ухом. Шел бы ты лучше… на хутор бабочек ловить!
Вадик легко приподнялся, видимо собираясь закатать мне в морду, но тут на его плечо легла Славина клешня, и энтомолог брякнулся своими откляченными ягодицами обратно на стул.