– А если полюбишь другую?

Он улыбнулся:

– Это будет… глупостью. Отречься от сокровища, на какое прежде даже надеяться не смел?

– Зачем отрекаться, – дёрнула дева плечом. – Разве нельзя любить двух?

– Гм… Такой поворот сюжета мне не приходил в голову. Знаешь… лучше не надо. Тут и без того хватает сложностей.

– Иногда ж они взаимно гасятся. Как встречный пожар.

– Или, наоборот, приводят к взрыву, превысив критическую массу. А экспериментировать здесь… Господи, Лора, ну ты настырная! Может, хватит о бабах?

– Ага, потолкуем, как богатырь с богатырём, – осклабилась она. – Об оружии, да?

И вновь потёрлась о Светлана, демонстрируя уместность такой темы.

– Ну, не обязательно…

– Тогда давай о твоих Знаках. Этому ты в Тартаре набрался?

– В основном. Хотя кое-что умел и раньше. В общем-то, ничего особенного.

– Это ты так считаешь…

– А ты, значит, мыслишь иначе. Ну, и?..

– Для мага такие Знаки, может, и обычное дело. Но когда их осваивает богатырь… Тут, знаешь, начинается новое свойство.

– Угу, ни рыба, ни мясо. Если не можешь выбиться в чемпионы…

– Да у тебя вроде неплохо выходит – что там, что тут.

– Под настроение, от случая к случаю. Эта машинка такая капризная! – посетовал он. – Налаживать приходится подолгу, зато с настроя можно слететь в момент. Или у меня нет настоящего таланта?

– Судят-то по результату, верно?

– Ну, на помывку хватило – и то хлеб, – сказал Светлан. – Или на помойку? И теперь мы такие чистые – аж скрипим. Исключая вот эту, которая не пачкается.

Ступнёй он поелозил по шелковистому боку кобрис, вминая пальцы, – та заурчала громче.

– А меня? – спросила Лора.

Хмыкнув, Светлан пощекотал рукой под её подбородком, затем вновь и с удовольствием поскрёб изящный затылок, вобрав в ладонь тугие завитки. Дева замурлыкала – очень натурально, не хуже Агры. Ну да, такую киску заведёшь… э-э… В каком смысле?

– И всё-таки это время мы употребили с толком, – напомнил он её же фразу. – Разве мы не стали ближе после такого общения?

– Близость должна быть без границ, – возразила Лора. – А не от сих до сих. Всё у вас не как у нормальных!

– Зато у тебя, как в той песне, – усмехнулся Светлан. – «Парень девушку целует – хочет познакомиться». Может, поменяем очерёдность?

– То есть не зарекаешься, да? – уцепилась она. – Сперва прокрутишь положенные ритуалы, а уж после – врежешь на полную… Ну, и в чём разница? Лишь время упустим.

– Да, с тобой лучше не давать слабины, – заметил он. – Истинная воительница. Ну извини за оговорку.

– «Оговорка», ну да! – хмыкнула дева. – А ты уверен?

– Слушай, ты меня совсем хочешь заморочить? И так голова кругом…

– Да голова тут при чём?

– А она везде при чём – если сапиенс. Сие гордое звание, увы, обязывает ко многому.

– Ну-ну… Вот и лежи теперь – гордый. Это тебя сильно утешит?

Вскоре Лора опять заснула, беспечно разметавшись. И совсем притихла Жанна, впав в послеполётное оцепенение, поначалу пугавшее Светлана. Кобрис ещё какое-то время урчала во тьме, посылая волны вибраций через его подошвы, – потом и она будто умерла.

Но странно: в окружении этой троицы, словно бы стискивающей спящими аурами его сознание, Светлан смог наконец отрешиться от суетного мира и погрузиться в себя – будто нырнул в омут, где вполне могут водиться черти. («Не в тот, не в тот – пошляки!») Конечно, он не впервые заглядывал так глубоко, но никогда прежде не различал вокруг столько деталей. Поглазеть тут было на что, однако вряд ли бы он осилил долгую экскурсию, а потому следовало спешить.

Да ведь Канал – живой, внезапно осознал Светлан. И даже способен чувствовать, если не думать. Вот тебе раз!.. Уж не создал ли Паук новую сущность? Эдакий демон транспортировки, одаривающий пассажиров чудесными свойствами. И не начнёт ли он вскоре «вести себя», возжелав свободы? И что тогда станет со всеми нами?

Когда Светлан проснулся, из всей троицы рядом оставалась лишь кобрис – то ли по обязанности, то ли просто любила валяться на мягком и в хорошей компании. Вообще, насколько он замечал, кошек (именно кошек) больше тянет к мужчинам. С котами, соответственно, наоборот. Эдакое, понимаешь, межвидовое половое тяготение.

Как всегда, спал Светлан не больше часа, но этого хватило, чтобы восстановить растраченную магию почти на треть. (Вот тоже загадка: почему во время сна она возвращается намного быстрей?) Из-за стен продолжали нестись рыки загулявших вассалов де Бифа, но звучали они уже без прежнего куража. Меж башен и корпусов замка свистел ветер, напротив, разошедшийся к середине ночи. А снаружи крепости шелестели кусты и плескались волны в широком рве, которому недавний сброс мыльной воды вряд ли добавил чистоты. Прислушавшись, Светлан различил мерные шаги и бряцанье стали – по крайней мере стража тут не дремала.

За дверью тоже слышались голоса, конечно, знакомые и куда более тихие. Говорили в основном король и ведьма, а Лора больше помалкивала, видимо, растратив запал на Светлана. Что до Стрелка, то он скорее всего завалился спать – в прохладном одиночестве. А снились ему, по всей видимости, девы, нагие и жаркие. Хотя кто их поймёт, этих девственников? Может, здесь как с кобелями: пока не развяжешь…

Решительно толкнув дверь, Светлан вступил в общий зал, как и раньше, озарённый мерцающим пламенем камина и прогретый, словно хороший предбанник. Во всяком случае, здесь не скучали. Раздобыв где-то глины, Артур увлечённо ваял на табурете фигуру прекрасной девы – почти один в один, без стеснения воспроизводя на ней все детали. Для такого занятия у него имелось всё: верный глаз, отлично чувствующий объём, безупречная память. И послушные твёрдые пальцы, способные бы лепить даже из мрамора, если бы тот не крошился. Позировала ему, конечно, Жанна – наверно, она и приволокла глину от ближнего озера, уже делившегося с ними водой. Но заодно король поглядывал на Лору, тоже не отягощённую одеждой. А при этом получалась скульптура, куда более похожая на Джинну. Ну ещё бы!..

Впрочем, ведьму, согретую пристальными взглядами короля-рыцаря, скользившими по её формам подобно нежным ладоням, совершенно не заботил результат – главное, ею любовались. И от этого Жанна делалась ещё прелестней. Видел бы кто сейчас недавнего мальчишку-пажа!

Хотя и на Лору стоило поглазеть. Угнездившись с ногами в том же кресле, небрежно, но умело (даже, пожалуй, искусно) драпированная в свой щегольской плащ, воительница рассеянно гладила золотистый, слегка изогнутый клинок, лежащий на её обнажённых бёдрах, и задумчиво щурилась в огонь, играющий бликами на бронзовой коже девы. Вот теперь, при ближнем рассмотрении (и после собственного признания), она вправду походила на эльфку. Эти её гармония, грация, непроходящая свежесть… Сколько ж ей на самом деле лет?