Арина недовольно глянула на меня и дернула плечом:

– А чего тут жалеть? Кому он нужен, такой ребенок? Мать истеричка, а отец вообще насильник, да еще и придурок. Ну родился бы этот ребенок, и что? Представляешь, что бы из него выросло?

Я не стала развивать эту тему, поскольку всегда считала, что никто не вправе решать, кому позволить жить, а кого исключить из этого процесса.

– Ну что ж, благодарю за полезные сведения, – сказала я, вставая. – И желаю приятного вечера.

– Э, а деньги?! – возмущенно потребовала Касевич, также поднимаясь из-за стола. Девица явно намекала на две тысячи, которые я обещала ей отдать, когда она ответит на все мои вопросы.

Признаться, я почувствовала сильное искушение оставить нахалку с носом. Тем не менее я все же выложила перед Касевич вожделенные купюры, которые та поспешно убрала в кошелек, словно опасаясь, что я передумаю.

– Ну, пока, – неуверенно произнесла Касевич. – Позвони, если еще что-нибудь захочешь спросить.

Не захочу, мысленно пообещала я и, расплатившись за совместный ужин, направилась к выходу.

В квартире я оказалась уже затемно и с удовольствием отметила, что сегодня мне предстоит спать в комфортной атмосфере. Уже лежа в кровати, я, по своему обыкновению, мысленно прокрутила полученную за день информацию. По большому счету мне удалось выяснить три вещи. Во-первых, зажигалка, с которой я последнее время носилась как курица с яйцом, не принадлежала Камилле. И, судя по всему, она по-прежнему оставалась единственной зацепкой, которая могла бы привести меня к убийце. Во-вторых, ночные клубы, которые посещала Камилла. Возможно, в одном из них она и встретила своего убийцу. Особый интерес у меня вызвали доселе неведомые мне «Осколки страсти». Я решила начать свои поиски именно с этого клуба, отложив на время визит в «Риф». Заодно я только сейчас внимательно рассмотрела фотографию Эдуарда, которую мне прислала клиентка. Худощавое интеллигентное лицо мужчины, явно перешагнувшего пятидесятилетний рубеж. Жгучий брюнет с высоким лбом и довольно явственными залысинами. Мягкий приветливый взгляд за стеклами очков без оправы. Эдуард скорее напоминал заведующего кафедрой какого-нибудь гуманитарного вуза, чем владельца крупной сети салонов красоты.

И, наконец, в-третьих, – Вероника Гаврютина. Встречу именно с этой особой я запланировала на завтрашнее утро. Я уже неоднократно приходила к выводу, что именно у Вероники был хоть какой-то внятный мотив убийства Камиллы Шальновской. Приняв это решение, я не заметила, как провалилась в сон.

В десятом часу утра я уже подъезжала к одноэтажному дому, расположенному по Первому Лучевому проезду. Мне пришлось припарковаться на пустыре напротив чахлого палисадника, отделявшего дом от проезжей части. Более подходящего места для парковки в этой местности, дышавшей покоем почти сельской идиллии, увы, не нашлось.

Выйдя из машины, я с некоторой опаской огляделась по сторонам. Опасаться, собственно говоря, было некого. Шагах в десяти от меня грелась на утреннем солнце дворовая собачонка, которая лениво повернула голову в мою сторону, но тотчас вновь задремала. Решив, что животное вряд ли угрожает сохранности машины, я подошла к низенькой калитке, ведущей во двор. Калитка оказалась не заперта, и я, пройдя через заросший сорняками пыльный дворик, поднялась на крыльцо и принялась стучать в деревянную дверь. Никто на мой стук не отозвался, и я потянула дверь на себя. Как я и рассчитывала, входная дверь также оказалась не заперта. Шагнув внутрь, я едва не сшибла высокую и очень худую шатенку лет сорока. Мы одновременно отпрянули, настороженно глядя друг на друга. Женщина стояла лицом к дверному проему, ярко освещенная утренним солнцем. Вглядевшись в лицо хозяйки дома, я поняла, что она гораздо моложе, чем показалось мне в первое мгновение. В действительности женщине было не больше двадцати пяти лет, но изжелта-бледная кожа и глубокие тени под ввалившимися темно-карими глазами, а главное, утомленный и какой-то затравленный взгляд визуально делали ее значительно старше. Я уже столько раз слышала описание этой женщины от разных людей, что сейчас у меня не возникло и тени сомнения – передо мной Вероника Гаврютина.

– Вы Вероника? – Я задала этот вопрос не для того, чтобы убедиться в своей правоте, мне лишь нужно было объяснить свое появление на пороге дома Гаврютиной, прежде чем она захлопнет дверь перед моим носом. Увидев слабый кивок, я продемонстрировала Веронике свое удостоверение. – Я частный детектив Татьяна Иванова, – произнесла я скороговоркой. – Вы не возражаете, если я задам вам несколько вопросов?

Вероника несколько раз сонно моргнула и отступила внутрь от двери. Я, расценив это как приглашение, шагнула следом в полутемный коридор.

– Значит, это вы вчера мне названивали целый день? – спросила Вероника странным бесцветным голосом, извлекая телефон из кармана цветастого халата. – У меня телефон разрядился, я только утром поставила на подзарядку. Раньше не до того было.

У меня тотчас появилось искушение спросить у Гаврютиной, чем же таким она была занята, что ей было недосуг зарядить телефон. Уж не убийством ли Камиллы Шальновской? Но я отбросила эти мысли, все-таки прошло уже несколько дней, странно было бы столько времени не заряжать телефон, который может неожиданно понадобиться.

Вероника, шаркая ногами в расхлябанных тапочках, медленно плелась по коридору. Толкнув одну из дверей, она вошла в довольно большую полузахламленную комнату, назначение которой было не так-то легко определить. Впрочем, если учесть, что на небольшом столике возле давно не мытого окна разместились электрический чайник и микроволновка, это была все-таки кухня. Нетипичным предметом для подобных помещений был книжный шкаф в углу возле двери. За стеклянной дверцей я заметила стопку глянцевых журналов и несколько женских романов в потрепанных обложках.

– С собой в больницу беру, – Вероника мотнула головой в сторону шкафа, заметив мой удивленный взгляд. – Хоть почитать, пока там под капельницей валяешься, а то совсем тоска.

Мой взгляд переместился на стол в центре комнаты, на котором в беспорядке громоздились тарелки с обветренными кусками сыра и колбасы, посреди которых возвышалась полупустая бутылка красного вина.

– У меня гемоглобин на нуле, – заявила Гаврютина с каким-то непонятным бахвальством, – вот я и пью по бокалу в день. Так мне посоветовали.

– Неужели врачи? – недоверчиво вырвалось у меня.

– Не-а, – мотнула головой Гаврютина, – девчонки знакомые. Говорят, полезно для здоровья.

Я с сомнением посмотрела на