– Я выходил на улицу и нарвал свежих персиков. Дерево просто увешено ими.

– Я вижу, ты нашел и помидоры.

Бабушкин огород был гордостью и радостью Джеммы, она старалась сохранить его.

– Хочешь есть?

– Да!

– Мы можем позавтракать, а можем сразу устроить ланч. Как пожелаешь.

– Можно совместить два в одном. Ты что, собираешься готовить?

– Не надо так удивляться.

– Никогда не думала, что принцы умеют готовить, да и вообще знают, как пройти на кухню.

– Не забудь, этот принц служил в армии, где титул не дает никаких привилегий. А еще я учился в университете в Англии, где пользовался общей кухней с другими студентами. Мне хотелось пожить студенческой жизнью, как все остальные.

– А как насчет мытья посуды?

– Ну, конечно. Куда же без этого. Хотя не скажу, что в восторге от этого занятия.

Не удержавшись, Джемма прижалась губами к его красивому, чувственному рту со вкусом свежих персиков.

– Успокойся. На этой кухне существует правило: тот, кто готовит, не моет посуду, – произнесла она, прервав поцелуй.

– Очень хорошее правило.

Она не удержалась, поцеловала его еще раз и слегка пискнула, когда он, крепче прижавшись к ее губам, наклонился вперед, поддерживая Джемму, чтобы та не упала.

Сейчас он выглядел самым обычным парнем, а прошлым вечером с церемониальной лентой и знаками отличия, указывающими на высочайшее место в королевской династии, был совсем другим. Он запросто и даже с некоторым апломбом общался с представителями сиднейского высшего общества. От этого нетрудно потерять голову.

– В кладовке и холодильнике полно всякой еды. Если мы собираемся прогуляться, надо поторопиться.

– Я уже все изучил. Хочешь яичницу с беконом и помидорами и тост с маслом?

– По-моему, мысль отличная. Как приятно для разнообразия, когда мне готовит кто-то другой.

– Ты заслуживаешь, чтобы за тобой поухаживали. Если только…

– Никаких если.

Даже в самых невероятных мечтах она не могла представить, что он будет ухаживать за ней.

Внезапно ее охватил приступ ревности к его будущей официальной невесте. Понимает ли эта молодая аристократка хоть сколько-нибудь, как ей повезло? И действительно ли брак с ним для нее везение? Выйти замуж без любви исходя из одной лишь политической целесообразности – не значит гарантировать счастливую семейную жизнь. Достаточно послушать, что Тристан говорил о браке родителей.

– Итак, что делаем после ланча? По соседству есть лошади, нам разрешают кататься. Конечно, это не то, что твои пони для поло.

– Мне все равно, что мы будем делать, главное – я с тобой.

– Может, отложим лошадей на завтра? Почему бы нам не прогуляться вдоль реки? Я покажу тебе мои любимые места. Если хочешь, можем искупаться.

– Я не взял купальные шорты.

– Купальные принадлежности нам не понадобятся. Река на нашей земле, и, кроме нас, там никто не ходит.

Лицо Тристана расплылось в довольной улыбке, от которой по спине Джеммы побежали мурашки. Купаться в речке после полудня – одно удовольствие. Она решила прихватить еду для пикника на берегу.

Проснувшись среди ночи, Джемма обнаружила Тристана у окна спальни. Единственный источник света – полная луна прямо-таки сидела на ветвях огромных эвкалиптов, обрамлявших сад. Казалось, на черном полотне неба зажглись все звезды мироздания.

Тристан, обнаженный, посеребренный лунным светом, выглядел словно высеченный рукой гениального скульптора шедевр во всем совершенстве мужских форм.

Джемма выскользнула из постели. Она тоже спала голой и теперь, подойдя к нему сзади, обняла и прижалась щекой к его спине. Несмотря на сходство с мраморной статуей, на ощупь он был теплым и упругим.

– Что с тобой?

Он накрыл ладонями ее руки:

– Я себя представил адвокатом или бизнесменом, работающим в Сиднее. Я живу в Мэнли, в доме на набережной со своей красавицей женой, которая занимается организацией праздников.

Джемма не смогла сдержать восклицания. Хорошо, что он не видел ее лица.

– Ты, конечно, понимаешь, о ком я говорю. Мы с ней живем как на курорте, каждый день ходим на море, ездим на работу на электричке, и я мечтаю о том дне, когда смогу купить собственную яхту. Иногда на выходные приезжаем сюда. Только ты и я. Катаемся на лошадях и думаем о том, что когда-нибудь мы…

Голос сорвался. Тристан повернулся к ней. Лицо оставалось в тени, но Джемма заметила, что оно искажено страданием.

– Джемма, я так хочу этого.

– Прекрасная жизнь… – Ее голос дрожал. – Но это мечта, сказка. Такая же, как сказка об устроительнице праздников, живущей с тобой в сказочном замке, как принцесса. Позволяя себе мечтать о том, чему никогда не суждено сбыться, мы будем только сильнее страдать.

– Но я мог бы отречься от престола.

От потрясения Джемма надолго замолчала.

– Ты сам знаешь, что не можешь отказаться от роли, предназначенной судьбой. Это твой долг чести. На тебе лежит ответственность за страну, которую ты любишь. Это у тебя в крови. Приняв такое решение, ты не сможешь жить. Да и я не дам тебе этого сделать.

– Иногда ответственность кажется тяжким бременем. Я не был рожден для этого, как мой брат.

– Но ты обязательно поднимешься до этого.

Он вгляделся в ее глаза, потом тронул пальцем уголок рта.

– Джемма, ты должна знать о моих чувствах к тебе. Знать, что я лю…

– Нет. Не надо. Ты не должен произносить этого, если далее не последует предложение. А мы знаем, что этого никогда не произойдет. Для принца и простолюдинки это нереально. Я тоже это чувствую. Это сделает наше расставание еще болезненнее, чем сейчас.

Она поцеловала его, вложив в поцелуй все чувства, всю страсть. И почувствовала, как по щекам потекли слезы.

– Это все, что нам отпущено.

Когда Джемма уснула, положив ему голову на плечо, Тристан прижал ее к себе, вдыхая знакомый сладкий запах. Теперь он смог бы узнать ее даже с закрытыми глазами.

Никогда в жизни физическая связь с женщиной не была похожа на то, что он испытывал с ней. Их тела сливались воедино, словно они занимались любовью всю жизнь. Он не смог бы назвать это сексом. Это любовь.

Все время, проведенное с Джеммой, когда они гуляли, готовили или мыли посуду, давало ощущение близости, которой раньше он никогда не знал. Может быть, таким и должно быть настоящее супружество? Совсем не похожим на напряженное лицемерное сосуществование, присущее бракам королей.

То, что он испытывал к Джемме, замешано на физическом наслаждении и простой радости от общения с ней. Разве не таким должен быть брак?