– Да, если любовь чрезмерна. Но я не могу и не хочу избавляться от такого чувства, даже если оно недопустимо.

Солнце снова вышло из-за облаков и озарило округу золотистым светом. Любой женщине приятно было бы сознавать, что человек, с которым ей предстоит связать свою жизнь, страстно, самозабвенно любит ее. Но Джесси стало не по себе после признания Харрисона. У нее сложилось такое чувство, словно она падает в глубокую черную пропасть отчаяния и ей нет спасения.

Джесси уже заканчивала седлать Симмерию, когда в конюшню вошел Чарли. Он насвистывал какой-то мотивчик, засунув руки за пояс брюк.

Мальчик не сразу заметил Джесси, так как его глаза после яркого слепящего солнца некоторое время привыкали к полутьме конюшни. Увидев леди, он резко оборвал свист и остановился.

– Простите, мисс, – промолвил он, – я не знал, что вы хотите поехать на прогулку. Разрешите, я помогу вам.

Джесси ласково улыбнулась Чарли.

– Не надо, я справлюсь. Ты, наверное, прибыл сюда уже после моего отъезда в Лондон?

– Да, мэм. – Чарли робко топтался на месте, не зная, что делать. – Позвольте мне…

– Я часто сама седлаю свою кобылу, – известила Джесси, выводя Симмерию под уздцы во двор.

Мальчик с круглыми от изумления глазами последовал за ней.

– Но, мисс… – попробовал возразить он. – Вы не можете отправиться на прогулку без грума.

Джесси бросила на него взгляд через плечо. – Ты говоришь прямо как мой жених Харрисон.

– Что вы сказали, мисс?

– Так, ничего, не обращай внимания. – Она снова улыбнулась, давая понять мальчику, что не сердится на него. – Я заходила к старому Тому, он неважно себя чувствует.

– Я могу сбегать за Галлахером, – предложил Чарли, нервно переминаясь с ноги на ногу. – Он по поручению хозяина усадьбы сейчас занимается с гнедым мерином в загоне за конюшней.

Джесси легко и непринужденно поднялась в седло.

– Спасибо, Чарли, мне не нужны услуги мистера Галлахера. Я не собираюсь далеко ехать. Мне хочется немного покататься здесь, поблизости от усадьбы.

И прежде чем мальчик успел что-нибудь сказать, Джесси пришпорила свою лошадь и пустила ее галопом.

Выехав на дорогу, она двинулась в сторону гор, поросших тропическим лесом. Джесси действительно не собиралась удаляться от усадьбы на значительное расстояние. Ветер разогнал облака, и теперь в ясном небе ярко светило солнце. Но Джесси вскоре въехала под сень леса. Ее окружали мирты, буки, акации и эвкалипты. Она наслаждалась царившей здесь прохладой. Странные мысли и чувства, которые на нее накатывали в последние дни, истомили ее душу. Джесси не понимала, что с ней происходит, но ее сердце часто сжималось словно от сладкой боли. Джесси скакала все дальше и дальше, забыв о своем намерении не удаляться от дома на слишком большое расстояние. Ей хотелось остаться одной, чтобы разобраться в своих ощущениях. Юная незамужняя леди должна соблюдать массу условностей. Так, например, от нее требовали, чтобы она всегда находилась под присмотром.

Джесси думала, что, выйдя замуж за Харрисона, обретет большую свободу. Во всяком случае, никто не будет больше контролировать каждый ее шаг. Но мысль о замужестве не успокаивала, а смущала. Джесси вдруг испугалась. Она перестала понимать себя. Почему она боится собственных сокровенных желаний и стремлений? Почему прячет их в глубине своего сердца?

Подняв голову, Джесси натянула поводья и остановила Симмерию. Оглядевшись, она пришла в ужас, поняв, что заехала слишком далеко от дома. Она находилась на небольшой поляне, среди синих орхидей и белых ирисов. Поляну окружали заросли папоротника и акаций. Кругом царили мир и покой. Но Джесси знала, что такое впечатление обманчиво. Именно здесь семь лет назад убили брата Джесси, Рида, второго ребенка в семье Беатрис Корбетт. Ему тогда исполнилось всего лишь семнадцать лет.

В тот роковой день на возвращавшегося с охоты Рида напали аборигены. Они закололи его своими копьями. Тело юноши обезобразили до такой степени, что его пришлось хоронить в закрытом гробу. Но теперь Джесси могла не опасаться нападения туземцев. Всех их давно переселили на небольшой остров, где они потихоньку вымирали от болезней, занесенных колонизаторами, алкоголизма и безнадежности. Джесси могла не беспокоиться за свою жизнь.

Тяжелые воспоминания жгли душу Джесси, и она спешилась, спрыгнув на мягкую, поросшую травой землю. У нее теснило грудь. Джесси села на лежавшее на краю поляны поваленное дерево и, обхватив колени руками, положила на них голову. Она слушала, как ветер шелестит листвой, как щебечут птицы в кронах деревьев. Джесси вздохнула.

Она не знала, сколько времени просидела, закрыв глаз и глотая слезы, от которых першило в горле. Певший неподалеку дрозд внезапно замолчал, и Джесси почему-то насторожилась. Ее охватил безотчетный страх. Она чувствовала, что к ней кто-то подкрадывается.

Резко повернув голову, Джесси увидела худые грязны ноги выросшего рядом с ней словно из-под земли человека, одетого в рваные брюки, какие обычно носят каторжники. Его ступни, завернутые в куски грубо выделанной шкуры кенгуру, тихо ступали по земле, приближаясь к ней.

Джесси задохнулась от ужаса. Крик отчаяния застыл у нее на губах. Запрокинув голову, она взглянула снизу вверх на незнакомца – истощенного сутулого человека. В прорехах его рваной одежды виднелось грязное тело, покрытое язвами. Контрастом служила чистая рубашка из тонкого полотна с распахнутым воротом, но его каштановые волосы и борода выглядели неухоженными. От его немытого тела исходила вонь. Глаза каторжника горели безумным огнем.

Вскочив на ноги, Джесси попятилась. Незнакомец усмехнулся, обнажив гнилые почерневшие зубы.

– Посмотрите-ка, кто попал к нам в руки! – воскликнул он.

За спиной Джесси раздался грубый смех. Обернувшись, она увидела еще двух беглых каторжников – молодого бородатого парня со светлыми спутанными грязными волосами, одетого в дорогой сюртук на голое тело и рваные брюки, и чернокожего. Последний, одетый в звериные шкуры, которые свидетельствовали о его долгом пребывании в бегах, показался Джесси наиболее опасным.

– Чего вы хотите? – выдавила из себя Джесси, чувствуя, что у нее горло перехватило от страха.

Светловолосый парень, обутый в прекрасные дорогие сапоги, держал в руке двуствольный пистолете кремневым замком и отделанной перламутром рукоятью. Должно быть, рубашка из тонкого полотна, сюртук, сапоги и пистолет принадлежали ограбленному ими джентльмену. Что они сделали с ним? – с ужасом подумала Джесси.

Парень, поигрывая пистолетом, окинул Джесси похотливым взглядом, от которого у нее мурашки забегали по спине.

– А как вы сами думаете, чего мы от вас хотим? – игриво спросил он.

– Если вам нужна моя лошадь, можете ее взять, – вымолвила она, отчаянно пытаясь скрыть дрожь в голосе. – И поскорее уходите отсюда, пока вас не схватили мои люди.