– Меня зовут Кристина. - Девушка протянула руку, и Вальдес осторожно пожал ее, боясь повредить тонкие косточки своей рабочей лапищей, привыкшей к железу. - Ты кто, Вальдес? Ты не ученый, хотя и знаешь историю. Ты не артист, хотя голос у тебя, как у артиста. Ты, наверное, кузнец? У тебя такие огромные руки… Почему ты интересуешься всеми этими плохими вещичками - инструментами для пытки человеческих тел? Ты знаешь, какую боль они могут причинить?

– Я делаю их, - сказал Вальдес. - Только ты не подумай… Не для пыток - конечно, нет. Я делаю их для музеев. Вот посмотри, - он показал на железную маску в соседнем стенде. - Это моя работа. Это настоящая маска, но она очень старая, ее неправильно хранили, и она почти развалилась от ржавчины. Там внизу - надпись, что она отреставрирована. Я отреставрировал ее.

Это было чистой правдой. Вальдес отреставрировал или изготовил по пришедшим в негодность образцам орудия пыток в десятках музеев южной Испании. Ему платили за это неплохие деньги, потому что он был лучшим специалистом в этой специфической области. Но правдой было также и то, что в комнате у Вальдеса находился целый арсенал великолепно сработанных приспособлений для пытки - совершенно новых и пригодных к употреблению в любой момент. Среди них были традиционные, изобретенные в Средние века, а также не известные никому - придуманные лично Вальдесом. Даже стул, на котором сидел Вальдес, был креслом для пыток, обтянутым, правда, толстым войлоком - для маскировки и для того, чтобы не уколоть себе задницу конусовидными шипами. А если бы вы сдернули матрас с кровати Вальдеса, то обнаружили бы, что она представляет собой «кобылу» - пыточный станок для растягивания тел, снабженный веревками и воротом.

– Здорово! - Кристина вглядывалась в маску, о которой только что говорил Вальдес. - Прекрасно сделано! Слушай, тут совсем не видно, где старые части, а где новые. Все одинаково старое…

– Железо после проклепывания покрывается специальным составом, - сообщил Вальдес. - Все сделано под старину…

– Ну ладно. - Кристина выпрямилась, откинула прядь волос, упавшую на лоб. - Мне пора идти. Пока, Вальдес. Приятно было познакомиться.

– Пока…

Вальдес стоял и смотрел, как девушка уходит из зала. Потом он подошел к окну и дождался, когда она вышла из здания. Неожиданно она подняла голову и посмотрела вверх, на окно, у которого он стоял. Почувствовала его взгляд? Вальдес помахал ей рукой. Она не ответила.

Какой- то парень, похожий на араба, подошел к ней, и они ушли вместе.

Не из- за чего было переживать Вальдесу. Совершенно не из-за чего! Мало ли на этом свете симпатичных девчонок! Во всяком случае, он, Вальдес, не испытывал в них недостатка. Но теперь он почувствовал в душе пустоту -неприятную, сосущую, как неудовлетворенный голод.

Вальдес обнаружил, что равновесие в его жизни нарушилось. И причиной тому стала девушка по имени Кристина.

* * *

Он снова встретил Кристину через неделю. И это не было случайностью. О какой случайности может идти речь, если Вальдес провел почти всю неделю в Севилье? Он бродил по залам Музея истории, а еше больше времени провел, подпирая стенку недалеко от входа в музей. С этого места хорошо было видно каждого входящего, и Вальдес готов был поклясться, что Кристина не могла проскользнуть незамеченной. Она просто не приходила.

Он даже позвонил в университет, на исторический факультет, и узнал, что защита курсовых работ состоится через десять дней. Значит, она еще писала свое исследование и был шанс, что она снова появится в музее. Более того, Вальдес чувствовал, что не только необходимость в изучении материала привела Кристину в это место. У нее была своя тайна, свой личный позыв, доставляющий ей чувственное наслаждение, и этот позыв обязательно должен был привести ее снова к стендам с орудиями пыток.

Вальдес ждал. Правда, Хавьер, изрядно постаревший в последние годы, ворчал по поводу того, что пасынок его бессовестно прогуливает работу и от этого страдает дело. Но Вальдес решил эту проблему просто. «Хорошо, папа, - сказал он. - Я у тебя больше не работаю. Не обижайся, но это так. Это должно было случиться рано или поздно - я должен найти себе другое место работы. Кое-что изменилось в моей жизни. Я больше уже не могу жить так - работать в нашей мастерской шесть дней в неделю, читать книжки до часу ночи и ровно восемь раз в месяц - каждую среду и каждую субботу - спать с девчонками, которым я плачу за это деньги. Я не хочу так прожить до старости. Что-то случилось со мной»…

Отчим Хавьер был единственным человеком, к которому Вальдес испытывал симпатию и глубокую привязанность - намного большую, чем к своим настоящим родителям. Может быть, так случилось потому, что добрейший толстяк был единственным, кто любил странного Вальдеса таким, каким он был, и допускал его безусловное право быть таким, каким он только и мог быть. И в этот раз Хавьер в полной мере проявил свое понимание. Он только развел руками, грустно Улыбнулся и сказал: «Ну что ж поделать? Ладно»…

Конечно, Хавьер мечтал передать дело свое сыну (а он считал Вальдеса своим сыном). Но он давно уже видел, что Вальдес не укладывается в стандарты, предписанные для выполнения обычным людям, и, стало быть, вряд ли сможет справиться с обязанностями хозяина автомастерской.

Впрочем, это уже выходит за рамки нашего рассказа. Хавьер Кальдерон, каким бы хорошим человеком он ни был, покинет наше повествование, и мы даже не узнаем, на каком кладбище его похоронили. Мы вернемся к нашему симпатяге Вальдесу и увидим, как он стоит в западном квартале Севильи и видит, как к двери музея быстрым шагом подходит Кристина, и дергает за бронзовую ручку в виде кольца, и входит внутрь, и глаза Вальдеса округляются, и сердце его начинает биться так громко, что стуком своим вспугивает стайку голубей. Стало быть, Вальдес дождался.

Каким бы мучительным ни был процесс многодневного ожидания, проблема, перед которой оказался Вальдес после того, как дождался Кристину, оказалась еще труднее. Теперь, через неделю, проведенную в размышлении о своей жизни, Вальдес был уверен, что не может жить без этой девушки. Неважно, что она была красивой - она могла бы быть и абсолютной уродиной. Он не мог жить именно без нее. Как он мог объяснить ей это сейчас - он, неотесанная деревенщина, девушке с хорошим образованием? Вальдес не мог рассчитывать на свое безусловное обаяние, на свою экзотическую внешность и даже на свой соблазнительный голос. Все это не сработало бы сейчас.

Что? Что? Что?

Вальдес делал свои шаги по направлению к двери музея. Он вовсе не находился в состоянии паники. Влюбленность, поразившая его неожиданно, как грипп, наделала кровоточащих царапин в его душе, но отнюдь не лишила разума. Напротив, сейчас он был сосредоточен и собран, как в момент смертельной опасности. Вот только никак не мог найти в своем жизненном опыте готового сценария, по которому мог бы провести предстоящий разговор, а ничего нового в голову не приходило.

Он и не стал придумывать ничего нового. Он просто прошел в зал и обнаружил, что Кристина сидит на корточках у стенда, зарисовывает в альбом какое-то очередное орудие пытки и ловит свой кайф. Она не теряла времени. Еще бы, она не появлялась в этом зале целую неделю. Наверное, она здорово стосковалась.