Не только? Как это? Но говорить стало вдруг так лень… Хотелось глупо улыбаться и просто пить. Долго катать на языке огненно-сладкий шарик, а потом добавлять его к другим, что уже горели на дне желудка.

— … ох, черт… Черт! Уже захмелела... Погоди немного...

Руку со стаканом накрыла огромная ладонь. О-о-о, горячая… И ногти такие, хм, аккуратные, чистые… На безымянном пальце белое пятнышко.

— … Эй, крошка, ты меня слышишь?...

Крошка? Николь глупо хихикнула. Она — крошка! Маленькая-маленькая крошка, которая хочет еще выпить!

— Быстро же ты, — растеряно проворчал оборотень, и стакан вдруг пропал. Испарился прямо из рук!

— Эй! — возмутилась столь вопиющей наглостью. Сейчас она устроит кое-кому… — Ой!

Под попой вместо стула очутились не менее твердые, но гораздо более приятные и удобные колени, а вокруг талии щелкнул горячий капкан мужских рук.

— Хм… — протянула задумчиво.

Не то чтобы обмен был равноценен, но наблюдать перед собой вот эту симпатичную подключичную выемку очень неплохо.

— Ты спасла Рольфа, — глухо кашлянул оборотень. — И его пару.

Какую еще пару? Не было никаких пар… Кажется, она сказала это в слух.

— Пара — это… — начал было Дарк, но тут же замолк. — Неважно. Сейчас, по крайней мере. В общем, ты действительно помогла. И я тебе должен.

Да она сейчас лопнет от гордости... Николь хищно прищурилась, разглядывая подключичную ямочку. Искушение уткнуться носом слишком велико. А потом оседлать мужские бедра и запустить пальцы в пепельную щетку, жесткую и густую, как волчий мех. Прижаться всем телом, впитывая ощущение звериной силы, и позволить оборотню вытряхнуть ее из одежды и взять тут же, на столе. 

Волосы на макушке взъерошило шумное дыхание. Кажется, Дарк тихо выругался. 

— Ты так обалденно пахнешь, Карамелька…

В трусиках стало влажно и горячо. Карамелька… Ей нравится! Как и густой хрип, разбавленный нетерпеливым рычанием зверя. 

— … и если захочешь, то этой ночью потеряешь сознание от оргазмов...

Проклятье! Да она потеряет сознание прямо сейчас, если не расправится с этой долбаной пряжкой ремня!

— … Только попроси.

Хлоп, и возбуждение лопнуло как воздушный шарик. Николь растерянно моргнула, разглядывая свои руки на полурасстёгнутом ремне и проступивший под темно-серой тканью бугор. А еще собственную почти открытую грудь.

— Попросить? — прошептала, чувствуя, как внутри крепнет острое чувство протеста.

Попросить… У того, то ее отволок хрен знает куда, нацепил ошейник и пользует в свое удовольствие? Может, еще и минет оформить в знак благодарности?!

Мужчина напрягся. Перехватил за плечи, отодвинул в сторону, но только открыл рот, как Николь выпалила:

— Хочу гулять!

Оборотень чуть не подавился. Даже золотые искры в глазах потускнели.

— Что?

— Раз ты мне должен и признаешь это — то я требую сводить меня на прогулку. Развеяться!

Дарк вскочил на ноги, буквально стряхнув ее на пол. Николь даже не ойкнула, слишком приятно видеть внезапно помрачневшую рожу — обломали бедного, ой-ой!

— Собирайся, — прорычал сквозь клыки. — Устрою тебе экскурсию.

Волк заходился обидным лаем-хохотом. Снова и снова припоминал ему самый крутой облом, и от кого! От женщины, возбужденной до чертиков!

Дарк искоса посмотрел на шагавшую рядом Николь. Вот зараза! Опьянела моментом — лыка не вязала, и завелась так быстро, но последний момент перед носом очутилась не стонавшая от ласк девочка, а хороший такой фак. Николь резво пришла в чувство, едва сообразила, куда все ведет.

А зверь весь раздулся от гордости — вот какая у него пара! Другая бы уже сама на член прыгнула, еще и благодарила, а эта вокруг пальца обвела в два счета. И ему, человеку, тоже хочется вздохнуть с облегчением… Плохо это. Чертовски плохо.

— Не старайся запомнить, все равно не сбежишь, — проворчал, чтобы хоть чем-то заткнуть довольного волка. Ткнуть носом, что пара когти точит скорее отсюда свалить.

Девочка на секунду сбилась с шага. Понятно, реально о побеге думает. И без запинки согласилась, что он ублюдок, который и напоить силой может и в койку уложить… Настрой рухнул еще на пару пунктов.

— Я просто хочу погулять, — возмутилась, крепче натягивая капюшон на голову.

— Оборотни хорошо чуют ложь. Альфы — вдвойне.

Девчонка замолчала. И ведь всей шкурой чувствовал, хочет спросить, но губы на замок. Такой выдержке можно только позавидовать. Оржевски отлично выдрессировал свою дочь, Дарк имел «счастье» наблюдать пару недель из жизни девочки — мрак, присыпанный золотой пудрой внешнего благополучия.

— Альфы — это оборотни, у которых большинство, кхм, животных генов доминантное, — пояснил со вздохом. — Иногда это сказывается на внешности. Волосы лишние, уши острые, хвост…

— Хвост?! — ойкнула Николь. Так-так, кто-то показал хорошенький носик из раковины отчужденности.

— Не настоящий хвост. Атавизм. У людей тоже такие бывают, только короче, и удалить их проще. А у нас есть риск остаться паралитиком.

— Но у оборотней регенерация!

— Тут она бессильна. В общем, внешность — это самое плохое, что может быть. Чаще особенно острое зрение, слух, скорость… Способность иногда изменять тело без полноценного перехода. Становится крупнее размерами.

Девочка опять споткнулась. Наверняка вспомнила их первый раз. На капоте машины, быстрый и дикий. Дарк тоже помнил… И прямо сейчас пытался вытравить из себя мысль немного его переиграть. До постели не дотерпел, придурок. Хорошо, что волк умнее оказался, заставил предварительную ласку по полной программе организовать… Так, хватит!

— Значит альфы — это такие супер-солдаты? — уточнила Николь.

Любопытная какая. Надо будет ей Сеть включить. Наверняка Оржевски ей полного доступа не давал.

— Можно и так сказать. Альфы сильнее обычного оборотня. Живут дольше, регенерируют лучше.

— Так почему не сделать больше альф? Разе вы не искали способ?

Прямо в яблочко попала. Хороший вопрос.

— Искали и нашли. Но не воспользовались. Вероятность рождения альфы выше у чистокровных — оборотней, чья кровь не смешивалась с человеческой как можно дольше. Желательно, от момента создания. Но слишком сильная концентрация приводит к перекосу. Звериное «я» подминает человеческое, а не наоборот. У таких нет тормозов и... и ничего другого тоже нет. Одна бесконтрольная жажда охоты.

Николь задумчиво хмыкнула.

— Оборотням нужно разбавлять кровь, иначе они превратятся в животных?