Беата всё испортила! — всхлипнула Ира. — Испортила! Она всё испортила! Как всегда!

Похоже, надвигался новый раунд истерики.

— Но Беата не виновата, — осторожно напомнила я. — Она жертва. Кто-то ловко накормил её арахисом.

Моё утверждение, как ни странно, вовсе не шокировало Иру. Она не стала протестовать и опровергать выдвинутое обвинение, несмотря на то, что я фактически заявила, что кто-то из её коллег является убийцей. Ира только на минуту отвела взгляд в сторону — она вновь уставилась на деревянную куколку.

Но всхлипывать перестала.

— Значит, Валерия Владимировна вам рассказала о Беатиной аллергии? Да, я тоже сразу об этом подумала. Кто-то подсунул Беате, как мышке, крупинку ореха. Раздробили в пыль и подсыпали в кофе.

Я удивлённо посмотрела на Ирину. Оказывается, она вовсе не так проста, как можно предположить, видя перед собой краснощёкое лицо наивной пейзанки. Что ж, ведь Валерия меня предупреждала — у Иры голова работает на пять с плюсом, и не надо обращать внимание на её незамысловатую внешность.

— Кто-то из ваших коллег решил убить Беату.

— Не думаю, что её хотели убить, — возразила Ира. — Вероятно, это было сделано для того, чтобы приструнить Беату, поставить её на место. Ведь прошлый раз, когда ей стало плохо в ресторане, её быстро привели в чувство. Тогда она и не собиралась умирать — ну, немножко опухла, ну, похрипела. А сейчас… Всё произошло молниеносно… Глаза закатились, лицо стало белым, изо рта пошла пена… О-о-о… Это было жутко! Я всё видела!

Ира заморгала, и через мгновение из её глаз неудержимым потоком хлынули слёзы. Мне пришлось проглотить деликатный вопрос, готовый вот-вот сорваться с языка.

Ведь это вы убили Беату?

Признайтесь.

Я никому не скажу.

Я сочувственно погладила Ирину по тугому объёмному плечу. Она, рыдая, привалилась ко мне и уткнулась в шею мокрым лицом.

— Ох, — пробормотала я. — Вы это… Держитесь, Ирочка, держитесь. Дышите — вдох-выдох, вдох-выдох. Видели в американских фильмах?

— Простите, — провыла Ира. — Сейчас… Я сейчас перестану…

Да уж, пожалуйста!

Не выношу истеричек.

— В «Фармаконике» Беату не любили, — констатировала я.

— Совершенно верно. Делать гадости коллегам — вот её хобби. Подставлять, обманывать, чернить черед начальством… В этом была она вся.

— Послушайте, я вам прочитаю. Это стихотворение императора Муцухито:

«Бесстыдный крот

Прорывает под землей свои ходы.

И все корни

Того, что ты посадил,

Умирают».

— Точно! Это про Беату, — всхлипнула купчиха. — А вы, Елена, великолепно образованы.

— Да, — скромно согласилась я. — А вам что плохого сделала Беата?

— Мне? — испуганно заморгала Ира. — Э-э… Да, конечно, мне тоже от неё доставалось. Позорила меня постоянно из-за внешнего вида. Мол, толстая, жирная, необъятная… Высмеивала мой гардероб и манеру одеваться, — Ира потеребила полы трикотажного кардигана. — Я стараюсь нормально одеваться, но…

— Да, я слышала, как Беата на вас наехала около туалета.

— Конечно, моя кофточка похожа на парашют… На мою фигуру трудно подобрать что-то элегантное, — Ира шмыгнула носом и вытерла глаза. — Но я ведь выгляжу прилично… Разве нет? Как вы думаете?

— Безусловно.

— А вот Беата как только меня не обзывала! — желчно воскликнула Ира.

— И вас это сильно расстраивало.

— Ужасно!

— Вы на неё обижались.

— Конечно! Но теперь мне жаль Беату. Лежит там… А была такой красивой, яркой… Жизнь оборвалась… Как же всё это ужасно…

— Нет, нет, не думайте об этом! — испугалась я. Снова слёзы! — Давайте лучше про покупки.

— Я ещё купила гравюру укиё-э, — сказала Ира. — Показать вам? Это чудо.

— Валяйте, — кивнула я.

Из показаний Вадима Мартецкого (42 года, директор отдела научных разработок компании «Фармаконика»): «Я бы не назвал Беату жертвой. Напротив, она хитрый охотник, преследователь. Это она выбирала себе жертву — из числа коллег. Сначала она взъелась на Марину. Даже не знаю, что там у них произошло, но Беата стала последовательно и неотвратимо выживать девушку из компании. И добилась-таки своего, Марину уволили. Причём, уволили со скандалом и позором, как некомпетентного сотрудника, нанёсшего огромный финансовый ущерб фирме… Прошло некоторое время, и Беата наметила новую жертву — Ирину Ромохову».

24. Рейс 2579. Белобрысая вредина

— Что это у вас? — прозвучал надо мной удивительно приятный и волнующий голос, и я, ещё не обернувшись, поняла, что это Ядвига, дама, констатировавшая смерть Беаты. — Мало развлечений в полёте? — насмешливо улыбнулась она.

— И не говорите! Этот рейс богат на развлечения.

— Показываю Елене гравюру Хиросигэ и другие покупки, — объяснила Ира. — Чтобы хоть как-то отвлечься.

— Вижу, тебе это не очень-то помогает. Всё лицо заплаканное. Рёвушка-коровушка! — с сочувствием сказала Ядвига. — Прекращай рыдать!

— Я уже перестала. Елена — подруга Валерии Владимировны, — представила меня рёвушка. — Они вместе учились в мединституте.

— А вы — Ядвига, кандидат медицинских наук, — идентифицировала я. — Приятно познакомиться.

— Мне тоже. Ну и поездочка, а? В страшном сне не приснится. Однако, знаете что?

— Что? — мы с Ирой уставились на Ядвигу. Та присела на соседнее кресло — через проход от нас.

— За последние три месяца мне два раза приходилось оказывать помощь во время полёта. И оба раза это был приступ аллергии. Из чего они готовят питание для пассажиров? Сплошная химия. Впрочем, аллергиков тоже стало гораздо больше, чем, к примеру, десять лет назад.

— Но вы же понимаете, Ядвига, что в нашем случае речь идёт об умышленном убийстве, — в лоб заявила я.

Если она виновна — то сейчас обязательно себя выдаст!

Давай же, давай!

— В нашем случае — да, — ни капли не смутилась Ядвига. — Доигралась Беаточка, допрыгалась! Вот и получила по заслугам. А вы, Елена, значит, уже в курсе всех наших корпоративных междоусобиц?

— Да, меня просветили. И, насколько я поняла, никаких междоусобиц у вас не было. Была отличная команда единомышленников, работающих над интересными и нужными проектами. А потом в вашу компанию затесалась белобрысая вредина. И всё пошло наперекосяк.

— О! — дуэтом воскликнули Ира и Ядвига. — Как точно вы уловили суть!

— Да, в этом я сильна.

— Вот послушайте, девочки… — интимным тоном произнесла Ядвига. — Говорят, о покойнике — только хорошее, но о Беате, даже в её нынешнем состоянии, всё равно хочется говорить правду. Сколько я наблюдала за ней, всегда на ум приходила одна мысль… Когда ты настолько уязвима, думала я, надо стать ангелом. Быть душой компании, вести себя так, чтобы тебя обожали. А Беата была законченной хамкой и вредительницей. Она словно специально всех провоцировала. Объявила о своей аллергии, предупредила, что способна окочу… умереть от одного грамма ореховой посыпки на коржике. Уж лучше бы тогда скрывала от нас! Не повторяла бы на каждом корпоративе, как жутко она рискует,