Арабские медики, в том числе и Альбукасис, внесли большой вклад в фармацевтику, разработав новые способы приготовления лекарств и существенно дополнив те, что были известны ранее. В частности, в «Руководстве» Альбукасиса подробно описываются сублимация (очистка вещества переводом его из твердого состояния сразу в газообразное, минуя жидкое) и декантация (отделение твердой фазы смеси от жидкой посредством сливания раствора с осадка). Декантация, к слову будь сказано, широко используется виноделами и сомелье.

Вторым арабским ученым, внесшим крупный вклад в развитие медицины, стал Абу Али аль-Хасан ибн аль-Хасан ибн аль-Хайсам аль-Басри, известный в западном мире под сильно сокращенным именем Альхазен. Альхазен, живший в Басре и Каире в конце Х — начале XI века, не был врачом, он занимался математикой, астрономией и физикой, преимущественно оптикой и механикой. Тяга к ученым занятиям была настолько высока, что ради них Альхазен отказался от должности визиря, которую он в течение некоторого времени занимал в родной Басре. Впоследствии его пригласил в Каир египетский халиф, мечтавший построить нечто вроде современных Асуанских плотин[43], защищающих Египет от ежегодных летних наводнений. Халиф узнал, что Альхазен разрабатывал подобные проекты. Так оно и было, вот только мысль ученого сильно опережала возможности того времени — возведение плотины оказалось не по силам строителям Х века. Ученый попал в опалу, которая сопровождалась конфискацией имущества. От грозившей ему казни Альхазен спасся при помощи уловки — он симулировал сумасшествие до смерти халифа, пригласившего его в Каир. Следующий халиф вернул ученому доброе имя и то, что было конфисковано.

Альхазена заслуженно именуют «отцом оптики», потому что именно он разработал основы этого направления физической науки. Попутно Альхазен изучал устройство и физиологию глаза. Его семитомный трактат «Книга оптики» в латинском переводе XII века получил более подобающее название — «Сокровище оптики». Для того времени это знание и впрямь было сокровищем.

Продолжив дело, начатое Галеном, Альхазен предположил, что лучи света влияют на глаз, создавая те картины, которые мы видим. Это предположение шло вразрез с распространенным заблуждением о том, что глаз сам испускает лучи, которые ощупывают предметы. О лучах, исходящих из глаза, говорили такие авторитетные ученые древности, как Платон и Евклид. Обратной точки зрения (такой же, что и Альхазен) придерживались Пифагор и некоторые другие ученые Древнего мира, но их возражения широкого распространения не получили. Только Альхазен заставил ученый мир посмотреть на работу глаза с другой точки зрения. А заодно этот великий ученый заложил фундамент оптики. Альхазена с полным на то правом можно называть не только Отцом оптики, но и Отцом офтальмологии, потому что развитие учения о глазных болезнях в европейской медицине опиралось на его труды.

Абу Бакр Мухаммад ибн Закария ар-Рази, известный в Европе под именем Разес, родился во второй половине IX века в городе Рей, близ Тегерана. По национальности он был узбеком, но труды свои писал на арабском языке и прославился в Багдаде, так что можно считать его арабским ученым. Помимо медицины Разес увлекался философией и алхимией, присуствие которых ощущается в его медицинских трактатах. Почти в одно время с Альбукасисом, но не на западе халифата, а на востоке, Разес написал два энциклопедических медицинских трактата — «Всеобъемлющую книгу по медицине» и «Медицинскую книгу, посвященную аль-Мансуру», которая в латинском варианте называлась «Liber almansoris». Примечательно, что труды Альбукасиса и Разеса переводил на латынь один и тот же человек по имени Герард Кремонский, который перевел с арабского на латынь более семидесяти книг.

Труды Разеса во многом созвучны с трудами Альбукасиса, что неудивительно — ведь оба жили примерно в одну и ту же эпоху, писали об одном и том же и опирались на одни и те же источники. Разница лишь в том, что Разес меньше внимания уделяет хирургии. Но не надо думать, будто он не умел оперировать. Разес не только хорошо знал хирургическую науку, но и обогатил ее, описав новые способы выполнения некоторых операций и придумав несколько хирургических инструментов.

Нет ничего удивительного в том, что фундаментальные руководства по медицине появлялись в разных частях халифата в одно и то же время. Это не случайное совпадение, а закономерная необходимость. Возникла потребность обобщить и систематизировать накопленные знания, причем на государственном арабском языке, доступном всем жителям халифата. Можно предположить, что таких фундаментальных трудов было написано гораздо больше, чем нам известно, потому что многое из арабского научного наследия было безвозвратно утеряно. В допечатную эру, когда книги тиражировались при помощи переписывания, количество экземпляров любого труда, особенно многотомного, было не просто малым, а ничтожно малым — десять или, скажем, двадцать. А многие трактаты и вообще существовали в одном-единственном экземпляре.

Разес ввел в практику много полезных новшеств. С одним из его изобретений современные врачи имеют дело постоянно. Более того — они не представляют своей работы без этого изобретения. Также это изобретение пользуется большой популярностью у адвокатов, специализирующихся на медицинских тяжбах…

Вы можете угадать, что это за изобретение?

Если нет, то вот вам подсказка — изучение этого изобретения доктор Грегори Хаус предпочитает непосредственному общению с пациентами.

Разумеется, это история болезни, или карта пациента, медицинский документ, который заводится в лечебных учреждениях на каждого, кто обратился за медицинской помощью! Когда Разес руководил больницей в Багдаде, он установил там правило заводить документацию на каждого пациента. Что бы еще назвать из сделанного Разесом? Он активно проводил оспопрививание с использованием материала, полученного от больных, и даже написал трактат «Об оспе и кори», в котором подробно объяснялось, чем одно заболевание отличается от другого. По тем временам, когда оспу часто путали с корью, это был очень нужный «справочник», позволявший врачам ставить правильные диагнозы. Если вы сейчас улыбнулись и подумали: «Вот уж достижение, так достижение — объяснить, чем одна болезнь отличается от другой!» — то имейте в виду, что натуральная оспа, которую в ХХ веке вывели подчистую, представляет собой смертельно опасное заболевание, а корь хотя и опасна, но далеко не так, как оспа. Даже в те времена, когда оба заболевания лечили совершенно одинаково — уходом и симптоматическими средствами[44], правильный диагноз имел очень важное значение, потому что инфекционных больных следует изолировать от общества, а также от больных другими инфекционными заболеваниями, чтобы не добавлять к оспе корь, или наоборот.