Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Еды не хватало, козы куда-то подевались, и мы на ходу жевали редкие и уже огрубевшие стебли дикого лука и щавеля. Только на третий день пути Рауг каким то чудом успел ударить копьём выскочившего из под ног зайца. Тут же стали на привал, разожгли костер и разделили добычу, отдав большую часть детям и женщине с младенцем, им приходилось хуже всего. И снова в путь…
На двадцать пятый день с начала нашего похода, вышли к верховьям Тихой. Ещё три дня, и мы дома. Наша обувь износилась, прочная кожа бизонов истерлась, стала тонкой как бумага, швы местами разошлись. У идущих с нами женщин и мальчишек дела обстояли ещё хуже — грязные обмотки порастирали ноги, и они прихрамывали. Животы сводило от голода, но тратить остатки сил на охоту было бессмысленно.
Мы упрямо шагали к дому. Справа тянулись уже хорошо знакомые места, скоро брод, а там и до родной пещеры рукой подать. И через час, выйдя на берег, сначала увидели подымающийся на другом берегу дымок, а затем и радостно кричавших и размахивающих руками близнецов. Сбросив одежду, они за несколько минут перешли реку, и бросились к нам. Тор подхватил на руки обеих детей, Тур взял у матери заревевшего от испуга младенца и они быстро побрели назад, по пояс в холодной осенней воде. Делать нечего, все следуем их примеру, и вскоре уже стоим у костра, стуча зубами от холода, спешно натягивая на себя снятые вещи. Близнецы сначала обнимают нас с Раугом, затем с интересом рассматривают худых, измученных переходом, но не лишенных привлекательности женщин.
— Тор, очнись! — парень вздрагивает, и бросается к лежащему рядом мешку.
Перед нами, словно по волшебству, появляется большой кусок копчёного мяса, связка высушенной рыбы и груда сухих плодов. На добрые пол часа слышен только хруст работающих с огромной скоростью челюстей. Съели все, и Тур потянулся к мешку за новой порцией.
— На сегодня хватит! Завтра полдня отдыхаем и восстанавливаем силы.
Близнецы натаскали огромную груду дров, и вскоре пламя запылало ещё ярче. Экономить нечего, больше мы не вернёмся на это место.
Пока Рауг готовил из сухих листьев и травы спальные места, успеваю расспросить близнецов, как живёт племя:
— Гер пришел ещё восемь дней назад, привел четверых людей. Мы с братом убили ещё пятерых бизонов в яме, мяса столько, что его некуда девать! Вит упал с дерева и сильно зашиб плечо, Арика с ним возится теперь, травы и листья прикладывает. Новые люди ждут твоего возвращения, чтобы ты провел праздник Солнца!
— Ты это о чём? — меня разморило от сытной еды и тепла, я уже засыпаю..
— Дим, ты же давал нашим мелким имена, помнишь? У нас есть знаки племени, а у новых людей нет, — и парни гордо вытаскивают из-под одежды свои ожерелья.
— Будет вам праздник… Тор, не мучай меня, быстро говори, как там Эрика!?
— А что ей сделается?.. Недавно Тенак пришел, может, она будет его невестой?
Я резко вскидываюсь, и Тор, громко смеясь, отскакивает от меня подальше, выставляя перед собой руки. Убью гаденыша! Ведь прекрасно знает, что мне не безразлична эта девчонка, и все равно подкалывает вождя!
— Дим, Дим, не сердись, и правда смешно же…
— Я сейчас в тебя копьё кину, шутник!
— Все, говорю как есть — едва отбились от нее, хотела с нами идти и здесь тебя ждать. Не забыла она тебя, успокойся уже!
Падаю на пахнущую полынью сухую траву и смотрю в ночное осеннее небо. Звёзды мерцают, подмигивают, и я счастливо улыбаюсь…
Глава 4. Путь на север
На горизонте солнца свет,
Иду к нему, там где рассвет.
Там вместе небо и земля,
Иду туда, где нет меня.
Дорога манит и влечет,
Мечта с собою в даль зовет.
А за спиною чей-то крик:
«Он был младенец — стал старик».
Группа " Арктида", "На горизонте"
Прошло уже больше года с того времени, как я появился в этом мире. И колесо истории неохотно, со скрипом стало отклонятся в сторону с проторенной колеи. Так получилось, что мои действия помогли полностью уничтожить довольно большое племя кроманьонцев, пришедших на полуостров с севера. Остатки семей неандертальцев, разбросанные по южным склонам Крымских гор, получили шанс выжить.
Мне удалось собрать всех — оставшиеся поначалу в пещере Острых Копий пары, все-таки пришли глубокой осенью. Изменить свое решение их заставили даже не женщины, как я рассчитывал, а гораздо более сильный мотив — голод. На охоту ходили каждый день, но степь опустела. Когда после бесплодных попыток добыть хоть что-то, умер сначала один, а затем и второй старик, они решились на переход. И дошли ведь…
Сейчас нас стало пятьдесят шесть. В новом племени сейчас был сильный перекос в сторону женщин и детей, взрослых и близких к этому мужчин было всего семнадцать. Конечно, через несколько лет ситуация выправится, а пока придется работать с тем что есть.
Эрика не отходила от меня, рассказывая и показывая все, чего достигли люди за месяц моего отсутствия. А сделали немало — одних только веревок разной толщины сплели столько, что для их перевозки придется выделять отдельную волокушу. Женщины уже сшили для всех новые комплекты одежды, удобные и теплые. Сейчас доделывали обувь.
Запасов провизии было на порядок больше, чем мы заготовили прошлой зимой, особенно много копчёного и вяленого мяса и рыбы. Дважды сходили за солью, набив ею десяток больших мешков. Отдельно аккуратными стопками возвышались бруски мыла, более — менее ровные глиняные миски и горшки. Охотники изготовили десяток новых копий, используя принесенные Тенаком наконечники и инструменты.
Не меньшим достижением было и то, что практически все люди, кроме совсем новых членов племени, говорили на русском языке. Часто с акцентом, иногда подменяя слова аналогами из неандертальского наречия, но процесс обучения шел непрерывно. Эрика вообще наловчилась болтать так, словно выросла где-нибудь в Рязани или Новгороде.
Пещера теперь не могла вместить всех, и мужчины перебрались в расставленные у входа юрты. Этих простеньких жилищ — палаток изготовили семь штук, и мы периодически тренировались их быстро разбирать и собирать вновь.
В начале декабря родился первый ребенок нового племени. Роды прошли на удивление быстро и легко, и всего через пару часов после начала схваток в пещере уже во все горло орала смуглая малышка.
