Он уже хотел закрыть папку и вернуть ее девушке, как заметил почтовую квитанцию. На ней была проставлена сумма и размашисто написано: «Сан-Хосе-дель-Гуавьяре. Сервер».

– Это ты отправила телеграмму в Колумбию?

– А кто ж еще, – ответила Юля.

– Какой текст?

– Сейчас! – сказала Юля, задумалась и, согреваясь, стала прыгать на месте. – Э-э-э… «Объект выловлен, погрузка организована, вылетаем девятого июня». Подпись «Линчо». Все.

– На какой адрес ты ее отправила?

– Адреса не было. Там какая-то хитрая система с электронной почтой…

– Какой адрес ты обозначила на телеграмме? – нетерпеливо повторил Кирилл.

– «Сан-Хосе-дель-Гуавьяре. Сервер. Карлос». И больше ничего.

– Карлос?? – ахнул Кирилл.

– А чему ты удивляешься? Это такой пароль. Линчо объяснил, что телеграфистка введет текст телеграммы в сервер на имя Карлос. А потом ученые или активисты «Гринписа» снимут информацию с этого сервера из любой точки сельвы, где есть сотовая или спутниковая связь.

– Понятно, новые технологии, – сказал Кирилл, захлопывая папку и возвращая ее Юле.

– Ты выяснил все, что хотел? – с надеждой спросила Юля.

– Какой «объект» Линчо имел в виду?

– Не знаю, какой. Во всяком случае, это не ты, – обрадованно заявила Юля.

– Что-то здесь не то, – произнес Кирилл, рассеянно глядя на девушку. – В котором часу, говоришь, электропоезд?

Августино держал в дрожащих руках компьютерную распечатку сообщения, пришедшего по электронной почте. Он снова и снова перечитывал его и никак не мог справиться с охватившим его волнением. Линчо нашел Вацуру и уже везет его сюда. Сближение отца и дочери началось. Река справедливости пробила плотину и хлынула в выжженную пустыню.

Он смял распечатку и швырнул ее в камин. Девятого числа они вылетают. Через сутки будут в Сан-Хосе. Можно выслать за ними легкий самолет, но нет никакого доверия к пилоту, брату Мэнгри Раю. Кто знает, что в голове у него? Пусть уж Линчо и Вацура добираются до виллы на джипе. Так они меньше привлекут внимания. По тракту лесорубов они доедут за неполные сутки. Значит, через два, максимум через три дня Вацура будет здесь, и Клементина наконец обретет отца.

Августино почувствовал, как на глаза навернулись слезы. Что-то он к старости стал слишком сентиментальным. А сейчас ему нельзя давать волю чувствам. Сейчас как никогда важно собраться и быть предельно внимательным, как если бы он оказался в сельве один и без оружия, окруженный опасными хищниками и ядовитыми змеями.

Он взялся за колеса коляски и подъехал к столу. Нажал кнопку вызова.

– Ко мне никого не впускать, – сказал он чернокожей секретарше.

Оставшись один, Августино открыл сейф, затем набрал шифр на маленькой дверке внутреннего сейфа и потянул за ручку. Открылась глубокая плоская ниша, обшитая черным бархатом. В ней лежала папка. Августино вынул ее, положил перед собой на стол и развязал тесемку.

Здесь лежали самые важные и ценные документы. Старик бережно взял в руки свидетельство о рождении Клементины. Раскрыл его и прочитал. Мать: Арикян Валери Августовна, по национальности перуанка. Отец: Вацура Кирилл Андреевич, по национальности русский… Сколько запутанных судеб смешалось в этой маленькой девочке! Вся ее жизнь от рождения и до сегодняшнего дня прошла в приамазонской сельве. Что она видела, кроме роскошных вилл и вооруженных людей? «Гуно, – часто спрашивала она. – А на свете еще есть маленькие дети?»

Августино отложил свидетельство и взял завещание. Пробежал взглядом по строчкам. «Своей внучке Клементине Карлос завещаю все свои финансовые средства, находящиеся на счетах в банках Швейцарии, общей суммой 370 000 000 долларов… допускать к пользованию финансовыми средствами Клементину по достижении совершеннолетия и постоянно – отца Клементины либо ее отчима…»

Старик в ярости ударил кулаком по столу и обхватил руками голову. Вот именно это добавление «либо ее отчима» и есть самая большая ошибка в его жизни. Этой строкой Августино, сам того не ведая, поставил Вацуру на грань жизни и смерти. Негодный нотариус! Наверняка это он выдал тайну завещания Раю. И теперь Рай спит и видит себя отчимом Клементины.

Августино задумался, можно ли что-нибудь исправить. Допустим, переписать завещание, убрав из него последнюю строчку. Но нотариуса, который будет это завещание заверять, попросту не выпустят из сельвы живым. И первый, кто перегрызет ему глотку, будет Рай.

Старик потянул за веревку, чуть приоткрыв жалюзи на окне, и посмотрел на ухоженный газон. Уже вечерело, и сработала автоматическая система полива. На газоне словно расцвели огромные полупрозрачные цветы, испускающие радужный шлейф. Он увидел Клементину. Девочка бежала по дорожке, держа на руках свою любимую куклу в сиреневом платье и с голубыми глазами. Гувернантка не поспевала за ней и ворчала, что Клементина слишком взбалмошна. Садовник поливал из шланга кусты роз. За лавровым рядом прохаживался охранник в пятнистом камуфляже, положив ствол винтовки на сгиб локтя.

Нет, эта идиллия обманчива! Августино дернул за веревку, закрывая жалюзи. Он чувствовал, как с каждым днем растет напряжение. Вилла напоминала ему бомбу с часовым механизмом. Нельзя верить очевидному. Августино не обманешь, у него отличная интуиция. Но самое главное – он как никто знает, на что способны деньги. Триста семьдесят миллионов долларов перевернут мозги кому хочешь, и самый верный друг станет самым страшным врагом. Удар может последовать в любой момент. Кто его нанесет? Охрана? Врач? Повар? Пилот? Гувернантка?

Августино с ненавистью посмотрел на сейф, как на друга, который неожиданно его предал. Нет, ни свидетельство о рождении, ни завещание хранить в нем нельзя. Случись что, эти шакалы зубами перегрызут замки и достанут документы. Куда бы их перепрятать?.. Он посмотрел на стены, украшенные полками с книгами, цветами, большим портретом его дочери Валери. В плафоне люстры? Но он сам не дотянется до плафона. Закопать в цветочном горшке? Но там они могут размокнуть!

Старик стиснул зубы и простонал, как от боли. Где же этот Вацура! Когда он появится здесь? Почему этот легкомысленный авантюрист за все эти годы ни разу не попытался разыскать Клементину? Сельва не такая уж большая. Было бы желание…

Он услышал голоса, доносящиеся из приемной. Душу заполнило чувство тревоги. Августино торопливо положил документы в папку и сунул ее в ящик стола. В следующее мгновение дверь кабинета распахнулась, и вошел Рай. Он, как всегда, был в безупречно чистой голубой рубашке с погончиками и галстуком, имитирующей форму военного летчика.

– Я тебя не вызывал, – как можно спокойнее произнес Августино и потянулся к стакану в серебряном подстаканнике. Пальцы его дрожали.

– Шеф, – сказал Рай, без разрешения опускаясь в кресло. – Я хочу с вами серьезно поговорить.