В 1944-м он добровольцем вступил во власовскую армию. После окончания войны ею схватили американцы и передали в руки чехам. В 1946-м ею освободили из лагеря военнопленных, и он вернулся в Западный Берлин, где возобновил союзную работу. В 1947-м его захватили агенты советской госбезопасности. На мой вопрос о том, как это произошло, Юрий Андреевич ответил в свойственной ему манере:

— Одна знакомая балерина пригласила меня в гости к себе на квартиру на границе с Восточным Берлином. Балерина была очень симпатичная, и приглашение я принял. Захожу, а она мне: «Садись, Юрочка, на диванчик». Я сел. Так восемь лет и просидел!

В комнату вбежало несколько гебистов, Трегубова скрутили и увезли в Восточный Берлин. Юрий Андреевич гордился тем, что все-таки успел в драке сломать ключицу одному из них. Трегубова привезли в Москву: Лубянка, Лефортово, Бутырки. Один из допросов проводила женщина-следователь, которую он знал как «остовку» в Германии во время войны. Оказывается, она была заслана туда как агент. Она напрямую заявила арестованному, что любит его и, если он согласится сотрудничать с «органами», готова стать его женой. Трегубов рассказывал, что в тот момент ему было видение: погибшие члены НТС заявили ему, что проклянут его, если он согласится.

В 1950 году его приговорили к смертной казни, но заменили расстрел 25 годами лагерей. Воркута. В лагере ему удалось выжить, потому что в него влюбилась уголовница — «паханша» зоны.

Когда канцлеру ФРГ Конраду Аденауэру удалось договориться с Хрущевым о возвращении на родину всех бывших военнопленных, Трегубову, как германскому подданному, удалось освободиться в их числе. Но возвращении он написал об этом книгу «Восемь лет во власти Лубянки».

Он продолжал помогать НТС до конца своей жизни. На жизнь он зарабатывал сам: писал на немецком языке романы ужасов, выпускавшиеся издательством, в котором работали он сам и его жена. Тяга к мистике и к юмору была присуща ему всегда.

* * *

Пришло официальное письмо. Из Управления по делам беженцев. Так как я, мать и брат подавали документы на убежище порознь, нас решили распределить. Заявление на убежище рассылали по разным землям, чтобы не было концентрации «азилянтов» в одном регионе. Мне было предписано отбыть в лагерь для беженцев в городе Ганновер. Мать и брата оставляли в Эппштайне. Бюрократия.

Мишка Назаров в редакции утешительно пообещал мне:

— Ты там жить будешь. В лагере, со всякими турками. Но зато я тебе каждый месяц «Посев» буду высылать!

Спасибо.

Права на работу нет — ведь решение об убежище еще не вынесено. Документы — право проживания там, где меня власти поселят. Пособие по месту этого проживания и выдается. Что делать — на нелегальное положение переходить, в Париж ехать, куда Евгеньич звал?

Выручил священник, отец Марк. В столице земли Гессен, городе Висбаден, на горе Нероберг, стоит русская церковь Святой Елизаветы. Удивительный по красоте храм с золотыми куполами. Казалось бы, настоящая русская церковь из светлого камня, но отчего-то — будто обуженная, вытянутая. Герцог Нассау, княжества, чьей столицей в XIX веке был Висбаден, построил ее на могиле своей жены, русской княжны Елизаветы Михайловны, которая умерла в родах. Он хотел видеть на этом месте настоянную русскую церковь, которую и воздвигли немецкие архитекторы. Но — немного по-своему. Внизу, под горой, раскинулся Висбаден. Вокруг — лес. Тропинка идет от церкви наверх — к старинному каменному дому. Дом священника. Половина его считалась монастырем, поскольку жила но монастырскому уставу. Хотя монахов там было всего двое — сам отец Марк и православный голландец брат Стефан. Во второй половине дома жил с семьей отец Николай — сын Александра Николаевича Артемова.

Отец Марк написал в Управление по делам беженцев прошение, чтобы меня оставили с семьей. А на время рассмотрения взял меня жить в домик при церкви.

Отец Марк — чистокровный немец из Восточной Германии. Сбежав в ФРГ, он вошел в контакт с НТС, работал в «Закрытом секторе». Мне рассказывали, что кличка его была Мефистофель — из-за черной бороды. Но в итоге он стал православным священником.

* * *

Нероберг. Гора, получившая свое название из-за того, что, но легенде, где-то здесь стояла вилла римскою императора Нерона. Я прожил на этой горе около четырех месяцев. Открывал церковь, показывал ее туристам, стоял за свечным ящиком, продавал открытки и сувениры. Часто но утрам к церкви прибегала любопытная белка. Она разглядывала меня сверху, кувыркалась на ветках и ловила свой хвост. Стадо оленей иногда подбегало к самому домику. По ночам ухали совы. В Германии места мало, животные научились жить рядом с цивилизацией. Немецкие орнитологи тогда писали, что многие хищные птицы перестали охотиться — сидят на проводах возле автобанов и ждут, пока задавят зайца или еще какую живность. Домик и церковь стояли в черте города — Висбаден расположился внизу, под горой. Гору так и называли — «балкон над городом». От церкви — вверх но тропинке, и вот она — беседка с белыми колоннами. Возле нее — смотровая труба, в которую за 20 пфеннигов можно рассматривать улицы сонной и шикарной столицы земли Гессен. У каждой из роскошных вилл — свое название. Чуть дальше — перрон и станция. Самые настоящие. Это — единственная в Европе водяная железная дорога, Неробергбан, которую создали еще в 1888 году. Резервуар наполняется водой из водопровода и под ее тяжестью тянет вагон вниз. Внизу вода выливается, наверху заполняется другой резервуар и с помощью троса тянет вагон вверх. В этом вагончике можно только с горы Нероберг спуститься и на нее же подняться. Но — оригинально…

Возле этой «водяной станции» — терраса в гранитном обрамлении. В центре — каменный куб — памятник немецким солдатам, павшим в Первой мировой. Вниз по склону — виноградник. Из этот винограда делают свой особый сорт вина — неробергское. Отец Николай вычитал в старинных записях, что настоятель русской церкви имел право раз в год получать бесплатно целый ящик. Написал хозяину виноградника, но тот ответил, что ничего об этом не слышал и знать не желает, хотите вина — покупайте. Жмот.

Федор Михайлович Достоевский в этих местах в рулетку играл. В Висбадене, Бад-Гомбургс и Бад-Эмсе. Все три города до сих пор спорят, какой из них описан в романе «Игрок».

На рекламном проспекте казино городка Бад-Гомбург изображен портрет Достоевского с надписью: «Великий русский писатель Достоевский у нас проигрался, но написал роман “Игрок”. Может быть, вы не напишете роман, но выиграете!» Лет десять спустя я там тоже «играл по системе». Никому не советую…

Справа от домика священника — русское кладбище. Висбаден был бальнеологическим курортом на протяжении веков. В середине XIX века сюда любила приезжать русская аристократия. В центре города — знаменитый кипящий источник в беседке с кованой решеткой. От воды серой несет, но вроде лечит от чего-то.

Кладбище — необыкновенно красивое. Особенно весной, когда яблоневый цвет на могильные плиты опадает. Воронцовы-Дашковы, князь и княгиня Юрьевские — дети от морганатического брака Александра II, художник Явленский… Одна могила за оградой. Вероятно, самоубийца.