— Ну и чего, решил?

— Да кто его знает, я повернулась и поехала обратно в аэропорт, ну их на хрен с такими судами, — Кристина улыбнулась и вернулась к изучению материалов будущей пресс-конференции.

В аэропорту Чанги мы встретили группу русских журналистов, погрузились в автобус и нырнули в беспокойный поток машин на автостраде. За окном проплывало огромное поле, тесно заставленное экскаваторами, подъемными кранами и другой строительной техникой. Желто-черные стрелы, похожие на искореженные человеческие руки, торчали до горизонта. Я закрыл глаза и постарался заснуть.

Пресс-конференция была назначена на девять утра, группа сонных журналистов вознеслась на скоростном лифте на семидесятый этаж нашего отеля, где ожидали представители китайской стороны. Главным среди китайцев был среднего роста мужчина, склонный к полноте, с лицом, казалось, полностью лишенным отличительных черт. Звали его Юй, фамилия была так сложна, что нечего было надеяться даже ее разобрать, не то что запомнить. Юй и Кристина, которую я представил как руководителя нашей делегации, уселись на стулья, повернутые спинками к панорамному окну, — это место согласно китайской традиции должны были занимать самые важные люди за столом. За их спинами в голубом мареве лежали кирпичики жилых высоток и несколько безликих темно-синих небоскребов. Юй заверил собравшихся, что китайская сторона крайне рада видеть гостей из России. Российская экономика почти такая же могучая, как китайская, уверил собравшихся хозяин. Затем он рассказал, что окружающие нас небоскребы были построены за последние пару лет. Темпы строительства достигали двух этажей в день, заверил нас Юй. Я почувствовал себя несколько неуверенно, мне показалось, что башня, в которой расположился наш отель, начала раскачиваться от ветра.

За всю конференцию не произошло ничего примечательного, журналисты уплетали горячие блинчики, Юй что-то рассказывал про свою компанию, наша переводчица, украдкой заглядывая в свой iPad, исправно расписывала, как китайская сторона счастлива создать совместное предприятие с «Радиотехом». Закончив свою речь, Юй кивнул одному из своих помощников, который извлек откуда-то несколько белых коробок с инновационным планшетом. Его компания счастлива подарить журналистам из России первые экземпляры инновационного устройства, которое скоро окажется у каждого российского школьника. Все оживленно кивали и улыбались.

Отделавшись от остальных членов делегации, мы с Кристиной взяли такси и поехали к морю. Местный пляж представлял собой причудливое зрелище: у самого берега при помощи желтого каната была отделена узкая полоска воды, в которой плескались сотни китайцев. Набегавшие темно-зеленые волны взбалтывали этот человеческий суп, выбрасывая часть купальщиков на берег — те незамедлительно снова бросались в теплую пахнущую йодом воду. Я сидел на пластиковом кресле, которое обошлось мне в полтора доллара в час, и задумчиво прихлебывал пиво. Кристина только что искупалась, крупинки соли белели на ее загорелой коже.

— Хорошо, — потянулась Кристина. — Жизнь пиарщика полна трудностей и лишений…

— Ну, так! С китайцами это ты хорошо придумала, не забудь только завтра по блогосфере отработать. Свету подключи, а то она у нас наказана, пусть реабилитируется.

— Да, нормально мы так всё разрулили, в духе «мечта обгоняет действительность». Я вот знаешь, о чем подумала? — Кристина отхлебнула из моей бутылки пива. — Хочется верить, что никто из наших клиентов не участвовал в строительстве самолета, на котором мы завтра полетим.

— Я работал с авиакомпаниями когда-то, можешь мне поверить, то, чем мы тут занимаемся — это детский сад, младшая ясельная группа. Да и вообще, чем ты недовольна, дети получат, в принципе, неплохие компьютеры, а деньги эти всё равно бы кто-нибудь освоил… Я когда-то работал с одним парнем, который с еще парой человек фактически создал всю индустрию пиара в нашей стране в том виде, в котором она сейчас существует. Он мне говорил: «Самый страшный грех для пиарщика — это гордыня». Мы все хотим думать, что мы стоим в тени и делаем наш мир хуже, чем он был. А мир и так настолько плох, что хуже его сделать не в силах ни мы, ни кто-либо другой.

— Петя, крошка, да ты романтик, — Кристина засмеялась и, запрокинув голову, проглотила последний глоток пива. Солнце стремительно падало в объятья разморенного жарой моря, откуда-то сзади ветер доносил сладковатый запах костра, китайцы готовили какие-то немудреные закуски в специально отведенной зоне для пикников.

PR-директор «Гаммы» Константин уверенно вел свою черную Infinity по улицам Рязани. Он недавно вернулся их Африки, куда его отправили в ссылку после устроенного им скандала с участием представителей британского парламента. К счастью, его боссы были людьми незлопамятными и Константин был прощен.

— Кстати, ты мне так толком не объяснил, какого черта нам здесь понадобилось, — сказал я, изучая распечатки с описанием местных достопримечательностей.

— Да как сказать, тут есть местная сеть супермаркетов, аналитики говорят, что очень даже неплохая. В общем, наши хотят ее купить подешевле. Так что возможно некоторое недовольство на местах.

— Отжимаете, проще говоря, — уточнил я, выкидывая в окно сигаретный окурок.

— Устанавливаем операционный контроль, — поправил меня Кирилл. — Ты же говорил, что здесь твой знакомый журналистом трудится, вот мы как раз немножко дадим человеку заработать. Кроме того, — Константин со значительным видом приподнял указательный палец, — в программе на сегодня запланировано вписать нас в историю…

— Как пиарщик я обычно настораживаюсь, когда кто-то собирается вписать себя в историю.

— Это практически безопасно, кстати… вот здесь, например, — Константин снизил скорость, сворачивая к тротуару.

— Ну и что это? — поинтересовался я, озираясь вокруг.

Мы остановились около приземистого трехэтажного здания, выкрашенного облупившейся светло-коричневой краской. Над входом в него висела титанических размеров вывеска «Продукты», сохранившаяся еще с советских времен, а чуть ниже — две вывески поменьше: «Напитки 24 часа» и «Кафетерий „Ливерпуль“». Константин толкнул обитую дерматином дверь, и мы вошли в полутемный зал «Ливерпуля». Дыхание перехватило от резкого запаха перегара и еще каких-то сложно опознаваемых, но столь же малоприятных запахов. В углу около железного столика стояли две помятые жизнью личности с пластиковыми стаканами пива, у их ног находился пластиковый пакет, в котором просматривались силуэты нескольких стеклянных бутылок неизвестного содержания.