Габриэль усмехается и со странной жадностью наблюдает, как я пытаюсь выпутаться из спутанных волос-удавок.

— Демонологу — может быть. Высшему демону — нет. Там нет никого сильнее, ничего неизведанного, ничего любопытного, странного или опасного. Люди… — Габриэль улыбается. О, он, оказывается, умеет нормально улыбаться — не ехидно или саркастично, а… мечтательно даже. — Люди куда интереснее всего, что живет в Астрале. Но даже они наскучивают, потому что в итоге их схема поведения оказывается слишком простой и понятной.

— А моя схема, значит, непростая и непонятная?

— Ты сама ответь на этот вопрос, — предлагает Габриэль.

Я молча смотрю в запотевшее зеркало, где на меня в ответ глядит силуэт красавицы в стиле «я-упала-с-сеновала».

— Ты ломаешь все здешние законы, — продолжает Габриэль. — Как и любой гость из другого мира. И, как другие, ты понемногу привыкнешь к местной жизни и станешь как все. Тогда я уйду. А пока… Пожалуй, потворствовать твоим невинным желаниям — не такая уж и высокая плата за лекарство от скуки.

— Пожалуй, терпеть рядом скептика-демона — не такая уж высокая плата за исполнение всех желаний, — передразниваю я. — Слушай, а фен ты мне можешь организовать? Пожалуйста?

Как и все нормальные парни, Габриэль особенно интересными считает девушек — то есть чаще всего подглядывает именно за ними. И вот не надо мне заливать, что демоны-де бесплотны и им не важен пол, и все такое. Сам-то Габриэль почему-то предстает передо мной как красавец брюнет, а не какой-нибудь тролль.

— Хотите, чтобы я превратился в тролля, принцесса?

— Габи, подслушивай мои разумные мысли, а не всякую чепуху!

Я это к чему — Габриэль удивительно много знает всяких женских секретиков, которыми мы обычно делимся разве что с подругами, да и то — только с очень близкими. Ну и со всеми остальными, если хотим похвастаться.

Например, как заплести эти чертовы волосы, чтобы они не мешались весь день и выглядели словно распущенные, но на самом деле были заколоты шпильками — и чтобы эти шпильки в нужный момент не выпали.

Когда красавец демон рассказывает тебе такие вещи… Не знаю, кто как, а я долго смеялась. Но волосы действительно больше не мешают, хорошо выглядят и все шпильки держатся.

Ничего удивительного, что этот демон некогда заказал мне гардероб, не измеряя меня сто раз сантиметровой лентой. И не просто угадал с размером — ничего удобнее я раньше не носила.

— Габриэль, а ты не хочешь попробовать себя в модельном бизнесе? — говорю я, выходя (вся такая красивая и довольная) в столовую. — Говорят, там интересно.

— Виола? С кем это ты разговариваешь? — удивляется сидящий за накрытым столом Ромион.

Я оглядываюсь: Габриэль исчез. Или просто стал невидимым. Что ж… Стоило, наверное, оговорить его появление и уход в нашем «контракте», но… На это у меня еще будет время.

— С моим вторым «я», Ваше Величество, — не моргнув глазом, сообщаю я. — Очень приятный собеседник. А что вы здесь делаете? Разве не нашлось никакого посла, способного составить вам компанию за завтраком в это прекрасное солнечное утро?

— Когда у меня во дворце гостит милая фея? — улыбается Ромион, вставая и отодвигая мне кресло. — Ромашковый чай, Виола?

Кажется, я начинаю постигать гениальный план сиернского короля, по которому он продал дом Роз и поселил меня во дворце. Наверняка выторговал у мамы что-нибудь в пользу своего королевства. Плюс брат-демонолог всегда будет под рукой. И «милая фея». Хорошо устроился сиернский король!

Словно тоже читая мои мысли, Ромион улыбается.

— Будут какие-нибудь пожелания, принцесса? — сладенько спрашивает он, когда я сажусь напротив и беру кружку с дымящимся чаем.

— Да. Верни Самсона.

Ромион на мгновение теряет лицо — изумленно поднимает брови и стирает сладенькую улыбку.

— Кого?

— Самсона. Моего медведя. Мне без него плохо спится. — Я отрезаю себе кусочек ежевичного рулета.

— А, — хмыкает Ромион, глядя, как я орудую ножом, — да, конечно. Экономка сообщает, что он еще не высох. А еще она жалуется, что ты…

— Вы что, постирали Самсона? — Моего пушистого, специально набитого гречкой медведя? Страшно представить, во что он превратился.

— Полагаю, горничные сочли это уместным, — пожимает плечами Ромион. — Виола…

— Вы убили Самсона, — дрожащим голосом, с надрывом говорю я.

— Виола… — Ромион начинает сердиться.

— Тише, Ваше Величество, я в трауре, — скорбно сообщаю я и запихиваю в рот сразу весь кусок рулета. К черту вилки, надоело чувствовать себя как на званом ужине.

— Виола! Серьезнее! — просит Ромион. — Твоя мать просила передать твое расписание на ближайшую неделю.

— И для этого она использует короля Сиерны? Как это похоже на маму.

Ромион заливается краской, и мне становится стыдно.

— Прости. — Я вытираю губы салфеткой. — Я тебя внимательно слушаю.

Ромион отводит взгляд и скучным менторским тоном принимается оглашать, несомненно, мамины слова. Я узнаю, что меня ждет школа (кто бы сомневался — разве не учиться я сюда вернулась?), спецкурс по дарению (как мама и обещала), а также поездка в Зачарованные Сады в конце недели.

На этом месте я роняю десертную ложечку и несчастно смотрю на Ромиона. Тот перестает равнодушно перечислять мой список дел и кривит губы в жалком подобии улыбки.

— Виола, ты официальная наследница королевства фей. Неужели ты думала, что тебе удастся быть принцессой и ни разу не посетить свое королевство?

— Если бы ни разу… Ромион, а можно?..

— Нельзя, — обрывает он. — Виола, я говорил с твоей матерью. Не как король, а как твой… друг и…

— Мы друзья? — изумляюсь я. — Правда? С каких пор?

И тут же жалею, что сказала: сквозь маску уверенного в себе, собранного и сдержанного юного короля внезапно проглядывает одинокий мальчишка-музыкант, в которого я не так давно влюбилась. То есть сначала пожалела, а уже потом влюбилась. Та любовь оказалась обманом. А вот одиночество — оно настоящее. И я не хотела бы однажды оказаться на месте Ромиона и почувствовать себя такой же… Одной.

— Я и сам удивляюсь, зачем я за тебя просил? — Ромион старательно смотрит на воткнутую в кусок сливового пирога серебряную вилку. — Ты не моя подданная. Разве что Дамиан расстроится, когда ты уедешь, а расстроенный демонолог создает определенные сложности…

Я двигаю кресло — со скрипом по паркету. Ромион умолкает и удивленно поднимает на меня взгляд. А потом переводит его на мою руку, которой я теперь сжимаю его пальцы, до этого стискивавшие подлокотник.

— Мы друзья, — улыбаюсь как можно беспечней. — Ты странный, но да, мы друзья. Не дуйся.