Медленно Ромион поднимает взгляд, видит мою улыбку. И мгновение спустя сначала тоже улыбается, а потом и смеется.

А я расслабленно откидываюсь на спинку своего кресла. Все, конфликт улажен. А мне правда стоит следить за своим языком.

— Значит, я странный?

— Угу, как лук.

— Как что?

— Лук. У него много слоев, а внутри такая гладкая сердцевина. Вот и ты такой же. Слой, слой — а потом, может быть, доберешься до тебя настоящего.

Ромион смеется — точнее, заходится смехом.

— Виола, ты невозможна…

— И очень горда, — с достоинством добавляю я, корча смешную рожицу, — что меня причислили к друзьям короля Сиерны. А что мне это даст?

Бедняга Ромион уже дышать не может от смеха — только всхлипывать. Я терпеливо жду, когда он успокоится, потом напоминаю:

— Так что хотела моя мама — забрать меня в Сады сейчас?

— Она хотела тебя «забрать в Сады сейчас», еще когда ты отправилась к злодеям на бал, — хихикает Ромион. — Виола, это же додуматься!.. Добрая волшебница — на бал к злодеям, ха-ха! И этот идиот — туда же!..

Это он, кажется, о Дамиане. Ну а что — меня же никто не предупредил, что нужно искать героя! По какому-такому «наитию» я должна была прийти к подобному решению самостоятельно?

— В любом случае… Ты отправляешься в Сады в конце недели. На выходные, но убеди, пожалуйста, Дамиана, что с тобой все будет в порядке. Мне не хочется разгребать последствия еще одного его эксперимента.

— Всего на два дня? — удивляюсь я, размышляя. — А мне про какое-то посвящение говорили…

Ромион с улыбкой смотрит на меня:

— Феи действительно проводят обряд посвящения, но, Виола, ты еще с ролью доброй волшебницы не разобралась… Не бойся, посвящение тебе пока не грозит.

— Тогда оно может мне вообще никогда не грозить.

— На месте королевы фей я бы обзавелся еще одной дочерью, — кивает Ромион. — И, Виола, если вдруг она все-таки лишит тебя наследства — в Сиерне тебе всегда рады. Особенно когда ты сможешь сама контролировать свою магию.

— Угу. Спасибо.

— И еще одно. — Ромион допивает свой чай, ставит бокал на стол и внимательно, уже без смеха, смотрит на меня. — Виола, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделала. Это будет серьезно и сложно, но я верю, что у тебя получится…

— Пропусти эту часть. Мне уже страшно. Что такое ужасное я должна для тебя сделать?

— Сходи в театр на премьеру Изабеллы.

— А?

Мы с Ромионом переглядываемся. Серьезно? Всего-то? Я-то думала, снова кого-то расколдовать! Я же теперь эксперт по снятию проклятий. С помощью «наития». И нашатыря.

— Виола, это была твоя идея — оставить королеву в живых. И ты предложила отправить ее в театр. Поэтому, я считаю, ты должна, нет, обязана посетить ее премьеру как принцесса и наследница фей…

— Хорошо-хорошо, а в чем подвох?

Ромион смотрит теперь в свою пустую чашку.

— Возьми с собой Дамиана и… Вы пойдете вместо меня.

Я удивленно смотрю на него, и Ромион снова поднимает взгляд — для разнообразия настоящий, из сердцевины его «луковицы».

— Она прислала мне пригласительные! На две персоны, Виола! Сказала взять друзей! Как будто она не знает, что у меня нет друзей! И приказала — приказала! — чтобы я играл на премьере! Почему, почему я послушался тебя, а не убил ее, как хотел?! Она отравляет мне жизнь, даже когда я уже стал королем!

— Тихо-тихо-тихо! Я схожу в театр. И Дамиан сходит. Может, даже два раза — для верности. Или вообще весь сезон. Но скажи, если пригласительные тебе… — Я смотрю на побледневшего Ромиона. — Тебе разве не интересно, что она там поставила?

— Я знаю, что она поставила, — ворчит Ромион. — Историю несчастной русалки. Она в моде в этом сезоне, а ее композитор знаменит настолько, что чуть не погиб под букетами поклонников после одного из своих концертов. Виола, это не важно! Важно, что я не хочу идти ни на какую премьеру, ни в какой театр и уж тем более не хочу видеть женщину, снившуюся мне в кошмарах последние несколько лет! Я достаточно посещаю разные скучные балы, приемы — и сам их теперь вынужден устраивать. Я достаточно играю на этих приемах — хотя мне до смерти это надоело. Я понимаю, что это нужно, чтобы Сиерна процветала, и никто не сказал, что новый король недостоин отцовского трона — ах да, ведь старый король не зря так плохо говорил о сыне! Не дождутся. Я сделаю эту страну великой. Процветающей. Богатой! Я…

Я хлопаю. Когда Роз разойдется, аплодисменты всегда помогают привлечь ее внимание. Сестра — заученно — сразу же начинает улыбаться, раскланиваться. И потихоньку успокаивается.

Ромион только вздрагивает и, да, умолкает. А потом снова краснеет. Второй раз за утро — ай-ай, вечно сдержанный Ромион, ай-ай!

— Извини. Я никому это не говорил. — Он снова прячет глаза. — И не должен был. Не понимаю, что на меня находит в твоем присутствии? Хотя нет, понимаю. Твоя легкость, Виола, заразительна.

— Легкость? — Вот уж не замечала у себя никакой «легкости». Даже на вес я не такая уж легкая. Одни волосы теперь сколько весят — ух!

— Жизнелюбие, — криво улыбается Ромион. — Завидую. Дамиан в твоем присутствии расцветает — и я его понимаю… Когда попробуешь себя в стихийной магии, скажешь, чем тебе легче управлять? Уверен, это будет воздух. Ветер.

— Ничего не знаю насчет ветра, но тебе нужен психоаналитик, Ромион.

— Кто?

— Друг. Друг, который выслушает. Давай начнем этим вечером — я приду пожелать тебе спокойной ночи, принесу показать мертвого Самсона, чтобы ты устыдился. А ты мне расскажешь, что тебя заботит. Ну как?

Ромион усмехается, потом переводит взгляд на часы и быстро бросает на стол салфетку.

— Тебе пора. Я прикажу подать карету — и не вздумай идти из школы пешком, когда занятия закончатся. Не хочу потом искать тебя по всей столице.

Он просто душка, правда? Особенно когда строит из себя идеального принца. Или идеального короля, вот как сейчас.

Интересно, кто-нибудь когда-нибудь доберется до его сердца сквозь все слои и шелуху?

В школе мне все очень рады. Первым делом меня радостно встречает директриса. Вместе с манулом-в-сапогах она внимательно смотрит на меня через стол в своем кабинете. И заявляет:

— Виола, меня не проведешь.

Я только открываю рот — сказать, что и не собиралась, — но директриса продолжает:

— Я узнаю, кто делает за тебя домашние задания.

У меня екает сердце, манул моргает, а за спиной слышится тихий смех. Я не оборачиваюсь, но уверена, что это Габриэль.

— Я уже попробовала все известные заклинания по определению почерка, и как ты думаешь, куда они указывают?