Арчер бросил на нее ироничный взгляд.

— Сомневаюсь, чтобы она хоть раз рассказала им что-нибудь об этой истории, — мягко заметил он.

Оливия посмотрела на Эдварда и откинулась на спинку кресла.

— Вы правы, — согласилась она.

Он кивнул и включил зажигание.

— Сегодняшний день должен кое-что прояснить, — заверил он. — Вот увидите.

Куда он вез ее? Оливия спросила, но Эдвард отказался отвечать. Туда, где нас не найдут «акулы», — вот все, что он сказал.

К нему домой, — решила она. Но когда они направились по Квинс Мидтаун Туннел, она поняла, что они едут совсем в другое место.

Эдвард сказал, что ехать далеко. Оливия вздохнула. Если ехать в эту сторону, значит, они направляются в один из шикарных курортных городков, которых видимо-невидимо на побережье у Лонг-Айленда. Ист-Хэмптон, Саутхэмптон, Эйме-енсет — красивые места, часто изображаемые на открытках, куда съезжаются богачи, чтобы пожить в виллах с башенками, построенных в псевдоготическом стиле.

Оливия снова вздохнула. У Эдварда наверняка есть летний дом, коттедж с несколькими комнатами. Однако на самом деле дом оказался совсем другим. Это прелестное и комфортабельное жилище в колониальном стиле словно затерялось в роще вековых сосен. Казалось, что оно простояло тут века.

Эдвард остановил машину и выключил мотор.

— Вот мы и приехали, — весело сказал он. Взглянув на нее, он усмехнулся. — Предупреждаю, ваше профессиональное самолюбие может быть задето, когда вы увидите интерьер. Вся мебель — это в основном подержанная рухлядь.

Оливия улыбнулась в ответ.

— Почему вы считаете, что я приму за рухлядь то, что другие называют антиквариатом?

Эдвард пожал плечами.

— Я часто подумываю, что надо бы сменить обстановку, но эта мебель довольно удобная и…

Что-то черное и большое подлетело к автомобилю. Оливия вскрикнула, когда в окне замаячила огромная зубастая морда.

— Боже, — пролепетала она, — что это такое?

Страшное существо оказалось собакой, громадным черным чудовищем, которое царапало когтями дверцы автомобиля, словно пытаясь добраться до них.

Лицо Эдварда просияло.

— Гектор, — сказал он и открыл дверцу, чтобы выйти.

Собака попыталась положить свои огромные лапы ему на плечи. Растерянно улыбаясь, Оливия смотрела, как Эдвард присел, чтобы огромный пес свободнее мог излить свои чувства к нему. Она отстегнула ремень и вышла из машины.

Эдвард взглянул на нее, смущенно усмехаясь.

— Гектор живет подальше, если ехать вверх по дороге, — объяснял он, пока пес прыгал от радости. — Я знаю его еще с тех пор, как он был щенком.

— Он всегда так восторженно вас встречает?

Эдвард засмеялся и встал, продолжая гладить большую квадратную морду.

— Каждый раз. Он это делает от души, разве не так?

— Да, — тихо ответила она, — это так. По правде говоря, я решила, что он ваш.

— Хотелось бы. Но я не представляю, что делать с таким псом в городе. Может, позже, если я останусь тут навсегда…

Гектор, виляя хвостом, подошел к Оливии.

— Не бойтесь, — успокоил Эдвард. — Он как большой котенок.

Она рассмеялась. Пес терся головой о ее ногу.

— Вижу, — сказала она.

Наклонившись, Оливия погладила его, но было видно, что он подошел к ней просто из вежливости, а настоящим хозяином считал человека, который стоял рядом с ней.

Эдвард любовно хлопнул его по крупу.

— О’кей, мальчик, иди домой. Увидимся перед отъездом.

Он взглядом проводил пса, который неохотно направился к лесу, и протянул руку Оливии.

— Как насчет пятидесятицентовой экскурсии?

Эдвард проводил ее к крыльцу, предупредив, что верхняя ступенька покосилась, и ввел в дом. Как она и думала, этому жилищу было лет триста, и построили его первопоселенцы Нового Света. Что касается «рухляди», то и тут она оказалась права. Внутри сохранилась старинная мебель, сделанная вручную из сосновых, дубовых и кленовых досок, которая очень подходила этому дому и была со вкусом подобрана.

Конечно, именно такая обстановка и должна была быть в жилище Эдварда. Он сам — частичка дома, — подумала Оливия, наблюдая, как он роется в огромном холодильнике. — Он даже чем-то похож на этот дом, — такой же крепкий, сильный и обветренный, бесхитростный и простой.

— Эй?

Оливия вздрогнула. Эдвард с улыбкой смотрел на нее.

— Думаете, как бы повежливее намекнуть, что дом нужно привести в порядок?

Оливия покачала головой.

— Это замечательный дом, — тихо произнесла она.

Его улыбка стала шире.

— Где бы вы хотели устроить пикник? Предлагаю в гостиной. Я разведу огонь в камине, постелим одеяло и включим музыку. — Он улыбнулся, захлопнув дверцу холодильника. — Единственное, чего нам будет не хватать, это песка и муравьев.

Они навалились на сыр с крекерами, вино, хрустящий хлеб и завершили трапезу фруктами и шоколадом. Потом Эдвард разлегся на своей половине одеяла, подпер рукой подбородок и посмотрел на Оливию. Уголки его рта растянулись в улыбке.

— А теперь расскажите мне о себе, — предложил он.

Радость, которая еще несколько мгновений назад наполняла все ее существо, исчезла. Она почти забыла, зачем он привез ее сюда, и вот несколько простых слов вернули ее в мир реальности. Расскажите мне о себе, — сказал он, а имел в виду — расскажите мне о Риа.

— Особенно нечего рассказывать, — ответила Оливия, пожав плечами. — Вы уже знаете, что мы познакомились, когда мне было десять, а ей одиннадцать. Мы почти постоянно были вместе, мы дружили, действительно дружили, пока ее не отправили в пансион.

— А что было до этого?

— Я уже говорила, что не знала ее до…

— А что за девочкой были вы? — спросил он. — Тихоней, уткнувшейся носом в книгу?

Она удивленно посмотрела на него.

— Откуда вы знаете?

— Просто угадал.

— Я любила читать все подряд, — вздохнув, подтвердила она. — Особенно мне нравились сказки. Но Риа…

— И куклы. Держу пари, вы обожали играть с ними.

Ее лицо озарилось улыбкой.

— Да, — подтвердила Оливия. — Обожала. Одну куклу я звала «Бетти». — Она села на колени перед камином и стала смотреть на огонь. — А Риа мало увлекалась куклами.

— Но ведь вы очень дружили, — тихо сказал он.

— Да, мы были неразлучны. — Она запнулась. — То есть вначале. А потом Риа отправилась в пансион…