общее бремя,

Принял Он на себя и со всеми их нес.

Потому, может быть, мы сумели осилить

И тюрьму, и войну, и разруху, и страх,

Что хранила в душе свою веру Россия,

Как хранили Россию мы в наших сердцах.

2000, Иерусалим

«Хочу спросить, — не знаю у кого…»

Алексею Пьянову

Хочу спросить, — не знаю у кого, —

Как дальше жить, когда душа в смятенье?

И вроде не случилось ничего…

Смешно сказать — явилось мне виденье.

Оно явилось на исходе дня.

От встречи с ним я суеверно вздрогнул.

Прекрасный образ снега и огня

На синем фоне — яростном и строгом.

Я оказался посреди огня.

Нам разминуться было слишком поздно.

И я подумал: «Что-то ждет меня,

Когда огонь мне прямо в душу послан?»

Но пламя было холодно, как снег.

А снег пылал и оставался снегом.

И синий цвет вдруг превратился в смех.

И захлебнулся этим синим смехом.

Мне было одиноко и легко.

И странно было, и неотвратимо…

Меня к огню по-прежнему влекло.

Но я летел куда-то мимо, мимо.

Хочу спросить, — не знаю у кого, —

Что означает странное виденье?

Беду мою иль чье-то торжество?

И как мне жить, когда душа в смятенье?

1981

Аист

Белый аист, печальный аист —

Из бамбука худые голени.

Он стоит, в синеве купаясь,

Над своими птенцами голыми.

А у ног его шелест ив

Да гнезда незавидный ворох.

Весь нескладный,

Он всё ж красив, —

И красив, и смешон, и дорог…

Говорят, будто к счастью аист.

И поэтому, может быть,

Я опять, я опять пытаюсь

С доброй птицей заговорить.

Оказав мне свое доверие,

С крыши первого этажа —

Он расскажет,

Как жил в Нигерии,

Сколько верст синевы измерили

Крылья эти, домой спеша.

Долго с ним говорить мы будем,

Будто снова ему в полет…

Аист очень доверчив к людям,

Даже зависть порой берет.

1958

Русь

Я — русский.

Я из той породы,

Чья кровь смешалась

С небом и травой.

Чьи прадеды в зеленый храм

Природы

Входили с непокрытой головой.

И молча били низкие поклоны

Клочку земли —

В страду и в недород.

Им Русь казалась горькой и соленой,

Как слезы жен

Или над бровью пот.

Всё помнит Русь —

И звоны стрел каленых,

И отсветы пожаров на снегу…

Мы входим в жизнь

Открыто и влюбленно.

Уйдем —

Оставшись перед ней в долгу.

1959

«Я все с тобой могу осилить…»

Ане

Я все с тобой могу осилить

И все могу преодолеть.

Лишь не смогу забыть Россию,

Вдали от дома умереть.

Как ни прекрасна здесь природа,

И сколько б ни было друзей,

Хочу домой. И час исхода

Неотвратим в судьбе моей.

Когда вернемся мы обратно

В свои российские дела,

Я знаю, что ты будешь рада

Не меньше, чем уже была.

Но вдруг однажды к нам обоим

Придет во сне Иерусалим…

И, если мы чего-то стоим,

Мы в то же утро улетим.

И, окунувшись в жаркий полдень,

Сойдем в библейскую страну.

И все, что было с нами, — вспомним.

И грусть воспримем, как вину.

1999

Свеча от свечи

В Пасхальную ночь

Небеса зажигают

Все свечи свои,

Чтобы ближе быть к нам.

Под праздничный звон

Крестный ход завершает

Свой круг.

И вливается медленно в Храм.

Вдруг гаснет свеча от внезапного ветра.

И ты суеверно глядишь на меня,

Как будто душа вдруг осталась без света…

Но вспыхнул фитиль от чужого огня.

Свеча от свечи…

И еще одно пламя,

Еще один маленький факел любви.

И стало светлее и радостней в Храме,

И слышу я сердцем молитвы твои.

А люди, что с нами огнем поделились,

Уже не чужие — ни мне, ни тебе.

Как будто мы с ними душой породнились.

И лица их, словно лампады, светились.

И свет их останется в нашей судьбе.

2000

«Я — в гостинице…»

Я — в гостинице.

А за окнами

По-осеннему грустный вид.

Бродит осень лугами мокрыми,

Заморозить их норовит.

Я печально смотрю на берег,

На крутой его поворот.

Словно где-то мой дом затерян.

И всё ждет он меня. Всё ждет.

Словно юность моя осталась

На холодном на волжском дне.

И спокойная,

Будто старость,

Волга зябко течет по мне.

1956

«Зимний пир — таков в лесу обычай…»

Зимний пир — таков в лесу обычай —

Собирает много птичьих стай.

И плывет по лесу гомон птичий,

Словно за столом звенит хрусталь.

Собирая корм, синицы скачут.

На снегу расселись снегири,

Будто это расстелили скатерть,

Вышитую пламенем зари.

Через сук салфетку перекинув,

Над гостями клонится дубок.

Набросали птицы под осину

Кучу вилок — отпечатки ног.