Эрик заворочался на своей половине, отодвинувшись на самый край.

Я чуть-чуть потянула на себя кусочек одеяла, укрываясь, и с улыбкой закрыла глаза.

И всё-таки странные у нас отношения.

* * *

ЭРИК

Холод внутри моего тела сковывает льдом душу, скручивая её в жалкий комок и обездвиживая. Мне безумно хочется спрятаться от всего мира, как под панцирь. Точно также как было в детстве. Когда родители ругались или когда мне было плохо, я забирался в свой дом на дереве и именно там чувствовал себя защищённым от всего целого мира и его проблем. И сейчас, открыв глаза и слыша противный осенний дождь, который вторил моему настроению, я вспомнил о своём детском убежище. Как же жаль, что я не могу, как в детстве уйти от проблем, убежав и спрятаться в доме на дереве…

Мне кажется, что от всех моих навалившихся невзгод я сломаюсь, но моя душа скорее окаменеет, чем позволит этому произойти.

От невесёлых мыслей, я снова закрыл глаза и перевернулся на другой бок.

На моё плечо опустилась чья-то тёплая ладонь.

Я на ощупь определил, что ладонь принадлежит женщине. Но откуда в моей постели взялась женщина? Я никого не приглашал…

А, проклятье. Теперь я вспомнил. Авроре среди ночи приспичило вломиться в мою спальню, чтобы проверить сон Артура.

Сгрёб в охапку её небольшую ладошку и замер. Сначала хотел небрежно откинуть её руку от себя, но потом смиловистился и просто положил рядом.

Я открыл глаза и внимательно посмотрел на её лицо. Я разглядывал её и гадал, кто же всё-таки она такая. Потом поближе поднёс к Авроре своё лицо, принюхиваясь к ней, словно пёс, ощущая довольно приятный аромат, присущий только чистоплотным женщинам — нежный, цветочный и едва уловимый запах, который будит в мужчине желание защищать и оберегать.

Да что же в ней такого? — рассердился сам на себя.

Меня раздражала Аврора весь вчерашний день. Раздражало то, как на неё реагирует мой сын. Сводило с ума её поведение — не истеричное, а уравновешенное. И то, как она вчера меня одёрнула на кухне и сделала выговор, тоже безумно разозлило. И не потому, что она была неправа. Как раз наоборот, её речь была логична и попала в самую точку. Но как раз это больше всего и злило.

Только почему?

Я сам себя не понимаю.

Отодвинулся от неё, но глаз так и не отвёл.

Аврору нельзя было назвать красавицей, да и к моему любимому типу женщин она совершенно не относилась. Я предпочитал высоких и очень стройных блондинок с большой и мясистой грудью, длиннющими ногами и желательно длинными волосами. Тогда как Аврора едва доставала мне до плеч, её фигура была не лишена стройности и пышности, но грудь всё-таки была не тех размеров, которые я предпочитал. Хотя под толстой и уродливой тканью рубашки сложно было сказать, какой у неё формы грудь. Но размер я уже успел разглядеть, глазомер у меня точный — в ладонь мою войдёт, но не более. Одним словом, она совсем не располагала к постельным утехам.

Но тогда почему, я отчаянно хочу на неё наброситься и прикоснуться, чтобы узнать, каковы же на ощупь и на вкус её губы? И какие у неё волосы, такие же, как и на вид — мягкие и игривые?

Проклятье! Что за мысли с утра? И какого же демона я ночью разрешил ей лечь в мою постель?!

Мне нужно было бы прямо сейчас подняться и уйти. Принять душ и заняться делами, но вместо этого я откинул немного с Авроры одеяло и продолжил рассматривать её дальше — стройные ноги, осиную талию… Я почувствовал, как напряглось моё тело.

Не смотри! — велел я себе, но с тем же успехом можно приказывать себе отвернуться от красивой картины или скульптуры, что полностью овладевает твоим вниманием и разумом.

Отвести взгляд я сумел лишь тогда, когда Аврора недовольно вздохнула, натянула на себя одеяло и перевернулась на живот.

Я поднялся с кровати, взглянул на время — утро настолько раннее, что даже птицы и звери ещё не проснулись. Потом я посмотрел на своего спящего сына и ушёл в ванную.

Умывшись и одевшись в чёрную майку и чёрные домашние брюки, пошёл в кабинет и уселся за стол.

Ливень утих, превратившись в унылый дождь. Огромные капли бились о стёкла, а ветер завывал и гнул худые деревья.

Зло посмотрел на документы — об освобождении дома через месяц и о предоставлении временного социального жилья. Уронил голову на стол и застонал.

— Что же мне делать? — произнёс в пустоту, разбавленную музыкой дождя и ветра.

Потом тряхнул головой и решил переключиться от этих убийственных мыслей на что-то другое или на кого-то…

Потянувшись всем телом, я попробовал расслабиться, но не смог. Подумал, что, наверное, будет лучше вернуться в постель и попытаться ещё немного поспать.

Проклятье! В моей постели Аврора… Уж точно рядом с ней я расслабиться не смогу.

* * *

Проснулась как от толчка. Резко села в постели, отчего моментально в глазах заплясали разноцветные круги. И сразу не смогла сориентироваться, где я и что происходит.

Но плач моего ребёнка быстро вернул мне осознание действительности и реальности.

Артур, мой сынок. Дом Эрика. И я в его спальне…

Бли-и-ин! Надеюсь, с утра у него настроение будет лучше, чем оно было вчера.

Выпуталась из одеяла и склонилась над своим дитятком.

— Сейчас, мой сладкий. Сейчас мама тебя помоет, переоденет, накормит…

— Доброе утро, — раздался голос Эрика у меня за спиной так неожиданно, что я чуть не подпрыгнула на месте.

Замерла с подгузником Артура в руках и обернулась.

Эрик сморщил нос и отшатнулся.

Зато я довольно улыбнулась и сделала шаг вперёд к мужчине.

Да, дорогой папочка, миры разные, а пачканные подгузники попахивают одинаково.

— Артур проснулся… — пояснила я, взмахнув перед носом Эрика подгузником.

Мужчина отшатнулся, сильнее наморщив нос. А это тебе милый за вчерашнее издевательство надо мной.

— Раз ребёнок проснулся, то поскорее сделай так, чтоб он прекратил орать, — опять переключился Эрик в режим важного начальника.

— Я этим и занимаюсь, — буркнула в ответ, возвращаясь к малышу, который снова увидев меня, тут же перестал плакать.

— Бу… Ву… Гу… — раздалось от моего ребёночка счастливое бульканье.

Я ему с улыбкой животик носом пощекотала, и он сразу беззубо засмеялся. Нет улыбки прекрасней, чем улыбка и смех моего ребёнка.

Красавец мой… Хоть имя другое, но душа та же. Я прекрасно вижу по его ещё совсем детским глазам, что он узнаёт меня.

— Хм… — кашлянул Эрик. — Покорми Артура и приготовь завтрак.

От его командного тона у меня появляется жуткое раздражение, отчего хочется подойти к нему и отхлестать по его идеально выбритым щекам. Если Эрик и сегодня будет себя также по-свински вести, как и вчера, то чую, что моих нервов надолго не хватит, и я выскажу этому… важному человеку всё то, что думаю о его раздутом эго.