незнакомцев через лорнет. Только в Пале-Рояле можно было встретить столько актеров, аристократов, философов, богачей и иностранных путешественников одновременно. Только в Пале-Рояле было такое вкусное мороженое. На его аллеях щеголи и щеголихи выгуливали свои новые платья, в его кофейнях темпераментные ораторы читали газеты и обсуждали актуальные проблемы, в его игорных домах лучшие люди Франции оставляли свои состояния, в его магазинах всегда продавались самые невиданные диковины, в его борделях…

Словом, Пале-Рояль был не чем иным, как сердцем Парижа. Будь Помье побогаче, будь у него побольше свободного времени, он бы тоже не отказался проводить время в Пале-Рояле, перемещаясь из кофейни в кофейню, сидя на складном стульчике возле фонтана, на бортик которого так удобно закидывать ноги, или кормя голубей, облюбовавших украшающие парк статуи… Увы! Хлеба не хватало и для себя, не говоря уж о голубях. Предстояло еще и потратиться на напиток. Помье вздохнул и направился в кафе «Валуа».

Здесь было относительно спокойно. Любители политических баталий или вечные спорщики о том, какой театр – Французский или Итальянский – более хорош, собирались в других заведениях. В «Валуа» играли в шахматы, шашки, домино. Помье выбрал свободный столик и заказал себе чашку кофе. Гнева хозяев можно было не опасаться: любителей просидеть в заведении весь день, выпив одну-единственную порцию колониального напитка, было полным-полно. Никто их не выгонял.

Прошло полчаса. Д’Эрикур не пришел. Помье думал попеременно то об утраченном богатстве, то о своей новой пьесе, то о переделке поэмы, то о Терезе, то о рассказе книготорговца про то, что едва ли не пол-Парижа интересуется литературой о тамплиерах. Что бы это значило? Неужели о свитке всевластия знают не только «товарищи по Бастилии»? Сколько их, этих охотников за палестинской реликвией? Или просто любителей легенд? Или желающих почитать что-нибудь необычное?..

– Сыграемте в шахматы, сударь? – неожиданно произнес незнакомец, странным образом оказавшийся с Помье за одним столиком.

Помье аж подпрыгнул от неожиданности. И когда этот тип успел здесь нарисоваться?

– Прошу простить меня… – произнес писатель. – Я здесь не для того, чтоб играть.

– Ждете кого-нибудь? – проявил неприятную проницательность собеседник.

– Можно и так сказать… – Литератору не хотелось сообщать свои планы какому-то незнакомцу.

– Давно ждете, но он не пришел?

Эта догадка была уж совсем не к месту. Писатель недовольно покосился на собеседника. Неприметный коричневый плащ, обычная треугольная шляпа, гладко выбритое лицо, средний рост, средний возраст… обычная внешность. Откуда он знает, что Помье ждет именно мужчину, а не женщину? Кто вообще его позвал за этот столик?!

– Наверно, вы задаетесь вопросом, кто я такой?

От этих слов Помье вздрогнул.

– Наверно, вам интересно, откуда я взялся? «И зачем только он подсел ко мне?» – спрашиваете вы себя. Не так ли, сударь?

Литератор сглотнул.

– Кто вы? – сдавленным голосом спросил он.

– Высоких титулов у меня нет, а моя фамилия ничего вам не скажет. Кроме того, вряд ли мы встретимся еще раз. В представлении нет никакого смысла.

– И все же я настаиваю! Мне неприятно разговаривать с человеком, который не называет свою фамилию! Мое имя – Помье, Люсьен Помье, писатель и драматург. Извольте представиться и вы, сударь!!!

Незнакомец удрученно покачал головой.

– Кажется, вы не поняли, – произнес он негромко, но твердо. – Если я сказал, что вам не нужно знать моего имени, значит, так тому и быть. А то, что вы Помье, мне известно. Кстати сказать, как и то, что вы ищете ценную вещь.

Помье похолодел. Он спрятал под стол предательски задрожавшие руки и вжался в стул всей своей трехсотфунтовой тушей. Голубые глаза незнакомца следили за литератором безотрывно.

– Я в-вас н-не б-боюсь… – заикаясь, промямлил писатель.

Судя по ухмылке собеседника, это вышло не слишком-то убедительно.

– Ч-что в-вам н-нужно?

– Всего лишь поговорить с вами. Скажем так, предупредить кое о чем. Предостеречь от ненужных поступков. Может быть, внушить каплю благоразумия. Думаю, эта беседа будет полезна и нам, и вам.

– «В-вам»? К-кому это «вам»?

Незнакомец опять покачал головой: так, словно он был учителем, а литератор – бестолковым учеником.

– Не задавайте глупых вопросом, месье Помье. Я был о вас лучшего мнения.

– Я… Я…

– Вы откусили больше, чем можете проглотить.

– Ч-что в-вы… хотите этим сказать?

– Не ввязывайтесь в гонку за сокровищем. Вам может показаться, что речь идет всего лишь о сувенире… всего лишь о мелочи, про которую случайно узнали несколько человек. Но это не так, Помье. В артефакте заинтересованы гораздо более могущественные силы, нежели вы можете себе представить. И лучше вам не стоять у них на пути.

– Но…

– Это только предупреждение, Помье! Пока только предупреждение. Если вы не послушаете меня – не обессудьте. Наша организация умеет наказывать. И умеет заметать следы.

Отчаянный страх литератора неожиданно сменился отчаянной храбростью.

– Если вы такие могущественные – почему же вы не забрали сокровище сразу же после смерти старухи? Почему заклинание все еще не у вас?! А?!

Собеседник был непроницаемо спокоен.

– Оно у нас, Помье, – ответил он. Оглянулся на человека, с удивлением покосившегося на собеседников, и продолжил уже шепотом: – Оно у нас. Можете в этом не сомневаться. Именно поэтому я призываю вас не искать палестинское заклинание. Вы все равно его не добудете. На протяжении последних пяти веков мы сталкивались с немалым количеством желающих заполучить этот артефакт. Некоторые из них, более благоразумные, чем другие, оставили свои бессмысленные попытки. Другие теперь мертвы. Или умрут очень скоро. Мы заочно вынесли им смертные приговоры.

– Вы…

– Да, Помье. Мы блюдем свои интересы и не допустим, чтобы на них покушались. Мы бережем свои тайны и наказываем тех, кто раскрывает их, пусть и случайно. Так что остерегитесь, Помье! И перестаньте претендовать на старинное заклинание. Оно – наше.

С этими словами незнакомец поднялся из-за стола и, не прощаясь, вышел вон. Литератор проводил его глазами. Потом зажмурился, упал лицом на стол и обхватил руками голову. Господи, во что он ввязался?! Хотелось, чтобы разговор оказался страшным сном. Чтобы ничего этого не было. Чтобы сейчас его разбудили и…

– Сударь? Вам плохо? – Женская рука опустилась на плечо литератора.

Помье поднял голову. Над ним стояла обеспокоенная подавальщица.

– Все в порядке.

– Тогда с вас шесть су.

Литератор вздохнул, выложил монеты на стол, надел свою старую шляпу и вышел.

Домой он шел не разбирая дороги.

Явился взволнованный, злой. Ни о чем не хотел говорить. На вопросы Терезы не отвечал. Она так удивилась, что даже перестала браниться: видимо, решила, что Помье чем-нибудь заболел. Вместо того чтобы ответить на вопрос, не видела ли она возле дома каких-нибудь подозрительных личностей, которые, предположительно, могли бы следить за писателем, в ужасе выпучила глаза. Помье махнул рукой: что с нее взять? Женщина, она и есть женщина.

Ближе к вечеру он сел за письменный стол в надежде занять себя новой пьесой и отрешиться от треволнений. Не тут-то было.