— Радуюсь жизни. Дышу полной грудью, — хмуро ответил ведьмак. — Присоединяйтесь.

Они ехали по редкому лесу уже около получаса. Кругом было слишком много следов, чтобы найти нужные. И кажется, лейтенант все больше нервничала.

— Вы говорили, что после ритуала на крови, можете почувствовать Милкота, если он неподалеку? — уточнил ведьмак и подождал, пока Нея недовольно кивнет. — У меня есть зелье, которое как бы усиливает магию на крови. Если выпьете, я думаю, радиус действия расширится. Правда, ваш резерв будет расходоваться в два раза быстрее, чем при обычном поиске.

— Нет, спасибо. Никаких зелий.

— Почему?

— От них болит голова, — сухо ответила она.

Эзра помолчал, рассматривая Нею, напряженно сидящую на кобыле и поинтересовался:

— А когда у вас начались головные боли?

— Давно и это неважно.

— Дайте угадаю, они появились вместе со шрамами?

Нея промолчала, а Эзре слишком неуютно было наедине со своими мыслями, чтобы молчать:

— Магический бой, так? Возможно, поэтому есть реакция на зелья. Если расскажете подробнее, я смогу сварить зелье, которое уберет боль и не вызовет осложнений.

Нея не ответила. Она снова внимательно изучала снег. То в одной стороне, то в другой. И медленно ехала, заглядывая под каждый куст. По мнению Эзры, это был самый ужасный метод поиска. Такой метод морозил ноги и отбивал желание спасать Милкота, только прибить, если он жив, и особенно если он выхлебал свою фляжку с самогоном. Почему-то в то, что сержант в беде Эзре не верилось. Не был Милкот тем человеком, который трагически погибает невесть отчего.

— Могу подкачать ваш резерв, возможно, тогда магия сделает нам подарок, — предложил ведьмак.

— И каким же образом вы можете его подкачать?

На языке Эзры весело завертелось: «соприкосновением тел». Но представляя каменное лицо лейтенанта при этом соприкосновении, да и свою пупырчатую кожу на морозе, он с трудом сдержал смешок. К тому же шуткам здесь не место.

— Давайте вашу руку.

Харт стянула варежку, а Эзра с удивлением отметил насколько у нее длинные и хрупкие пальцы. Он осторожно их сжал и без усилий перелил часть своей силы в резерв лейтенанта.

«Хоть в чем-то сила ведьмака не подкачала», — подумал парень и погладил пальчики в своей ладони.

— Кажется, и правда что-то есть, — Нея сосредоточенно посмотрела в сторону высоких елей и забрала руку. — Значит, жив.

Эзра опять вздохнул. Теперь по поводу ускользнувших холодных пальчиков и поехал дальше за Неей.

Ведьмак видел, что она все равно нервничает. Уже стояли сумерки и вот-вот должна была опуститься ночь, а значит любые поиски даже при помощи магии осложнялись.

Вперед резво улетели магические огоньки, высвечивая голые ветки и снег. В какой-то момент исчезли следы, в том числе подков. Лошадь дальше не заходила, вероятно, вернулась, когда ее поманил Эзра. Но они все равно ехали по глубокому снегу, из которого кони с трудом поднимали копыта.

Через какое-то время лейтенант остановилась.

— Он где-то здесь? — спросил ведьмак, видя, как Нея крутит головой.

— Скорее всего, — ответила она. — Но магия больше никуда не тянет, не становится сильнее, но и не обрывается.

Нея стянула варежку, быстро расстегнула тулуп, а следом и две верхние пуговицы кителя, чтобы достать шнурок с каким-то кулоном.

— Не нагревается, — пояснила она, и некоторое время держала кулон в руке.

«Надо было предлагать соприкосновение тел», — подумал Эзра.

Он посмотрел вокруг ни на что особенно не надеясь. Даже с огнями рассмотреть ничего не удавалось. Но вдруг его привлекло большое темное пятно на снегу далеко впереди. На такие лужи у него был отменный нюх.

— Кажется, там кровь, — как можно спокойнее сказал он, представляя в это время пролитый джем, которым намазывают на хлеб за завтраком. В лесу, на снегу, под елкой просто джем.

Лейтенант тронула поводья, а Эзра глубоко вздохнул и остался на месте.

Он почувствовал, как на лбу выступил пот и на висках намокли волосы. Пальцы сжали поводья.

«Братишка, плохой тон падать в обморок не доезжая до лужи крови», — сказал себе ведьмак.

— Оставайтесь на месте! — крикнула Нея и спешилась.

Теперь нечего было и сомневаться, Эзра мог быть уверен, что там точно не джем. Он еще раз вздохнул, вытер пот со лба пальцами под шапкой и поехал вперед.

Он спешился и быстро заглянул за плечо лейтенанта. Магический свет четко показывал ту самую лужу крови. Она растеклась вокруг неподвижной ноги в огромном капкане.

* * *

Резкая и горячая боль заставила его очнуться.

— Я сказала оставаться на месте! — рявкнула Нея, нависая над ведьмаком.

У Эзры перед глазами мелькали мушки, но он быстро сел и вытянул из-под себя сумку. При падении вряд ли что-то могло разбиться: не та высота, да и зелий в сумке почти не осталось. Но он с облегчением пробежал пальцами по оставшимся склянкам, все целы.

— Это вольете Милкоту в глотку, если он еще жив, — чуть хриплым голосом сказал Эзра и протянул флакон.

— Сидите здесь, — рыкнула Нея, но ведьмак удержал ее за руку и сунул еще маленькую склянку.

— А это?

— Это для меня. Когда опять упаду, — постарался улыбнуться он. — У вас очень тяжелая рука.

Эзра еще чувствовал холодный пот и видел перед глазами в основном мушки, но, как обычно, соображал в этот момент быстрее, чем обычно.

— Прикройте кровь чем-нибудь, и я смогу наложить заговоры. Ногу пока не трогайте.

Нея выдернула руку и встала, а Эзра начал напевать жуткую, но действенную песенку о ста пятидесяти осликах, которые паслись на зелено-зеленом лугу.

— Первый ослик пришел на зеленый луг и друга позвал эй-го! — Эзра вздохнул. — Второй ослик пришел на зеленый луг и друга позвал эй-го!.. Вот, зараза! Третий ослик пришел на зеленый луг эй-го!

Но песенка не всегда помогала ведьмаку.

— Да чтоб меня, — сквозь зубы ругнулся Эзра.

Даже для ста пятидесяти осликов та лужа была великовата…

Жуткий запах под носом заставил ведьмака широко открыть глаза. Лицо Неи уже не казалось злым, оно привычно закаменело.

— Там Милкот? Он жив? — хрипло спросил ведьмак, медленно садясь.

— Он самый. Жив, но без сознания, — Нея внимательно осмотрела парня, даже поднесла к лицу неяркий огонек. — Его ногу я закрыла попоной.

Эзра кивнул, краем глаза отметил расседланную лошадь и понял, что не приходил в себя явно ни одну минуту.

— Интересно, почему отличный зельевар не придумал себе зелье вот от этого? — Нея сделала неопределенный жест в его сторону.