— Что это вы делаете с моей лодкой? — внезапно раздался чей-то голос.

Сенна попыталась вытянуть шею, чтобы увидеть незнакомца, но тут же увидела Финниана; и он, судя по выражению его лица, был крайне раздражен ее поведением. Шагнув к ней, ирландец помог ей подняться и дошлепать до берега. А затем Сенна увидела внимательно разглядывавшего ее сердитого старика.

— Это моя лодка. Почему вы крутитесь около нее? — проворчал старик.

— Я просто пыталась забраться на бок… то есть на борт, и вот… — Сенна в смущении развела руками. Она вся намокла, но в остальном была в полном порядке.

Финниан и хозяин лодки хмуро посмотрели на нее, а потом ирландец повернулся к старику и заговорил:

— Видите ли, дедушка… — И это были последние слова, которые Сенна поняла, потому что Финниан перешел на таинственный ирландский язык, самый лирический и красивый из всех, что ей когда-либо доводилось слышать.

И сейчас, глядя на своего спутника, Сенна невольно залюбовалась этим могучим красавцем. Из уважения к старшему мужчине он говорил, чуть склонившись перед ним, а его гортанная речь… О, даже ни слова не понимая, она чувствовала: это говорил свободный человек на таком же свободном, как и он сам, языке, и Сенна, глядя на него, тоже хотела быть свободной.

Внезапно Финниан, шагнув к лодке, бросил в нее несколько тяжелых узлов, потом, повернувшись к старику снова заговорил по-английски:

— Мы вместо вас отвезем это в Кул-Даб. И спасибо вам, дедушка.

Старику было, вероятно, лет шестьдесят, не меньше, но он казался более бодрым, чем некоторые люди вдвое моложе его. Немногословный и недоверчивый, он, по-видимому, был не слишком рад, но и не возражал, оставался невозмутимым.

Финниан же погрузил еще один узел и велел Сенне садиться в лодку. Она медлила, а старик внимательно смотрел на нее. Его голубые глаза казались ярче самого голубого неба, а все лицо было в глубоких морщинах. «Старый ворчун», — подумала Сенна и улыбнулась старику. Когда-то в ее жизни был ворчун, ее ворчливый и веселый дедушка, которого она не видела с тех пор, как исчезла мать. Сенне нравились старые ворчуны.

Тут старик улыбнулся ей в ответ, а Финниан сказал:

— Нам пора, милая.

Молча кивнув, Сенна вытащила кошелек, висевший у нее на шее, и, достав из него несколько монет, которые она прихватила из сундука под столом Рэрдова, сунула их в руку старика.

— Спасибо, дедушка, — шепнула она и прижала палец к губам, призывая к молчанию.

Улыбка старика не стала шире, но одно его веко медленно опустилось, и от этого нелепого подмигивания Сенна покраснела до корней волос и поспешила забраться в лодку.

Они тут же отчалили, а старик молча наблюдал за ними, пока они не скрылись за высокими травами, росшими вдоль берегов реки.

— Вы дали ему деньги? — спросил Финниан.

Сенна кивнула.

— Подкупили, значит, — фыркнул ирландец. — Вы, англичане, все такие!

— А вы, ирландцы, любите утверждать, что абсолютно все понимаете, — парировала девушка. — Это вовсе не подкуп. А если вы этого не понимаете, то я зря трачу слова.

— Неужели могли бы помолчать? — Финниан снова фыркнул.

— Вы слишком часто фыркаете, — заметила Сенна.

— Ложитесь, — внезапно скомандовал Финниан.

— Простите…

— Мужчина с мешком шкур, плывущий в ирландском корабле по ирландской реке, — это вполне обычное дело, а вот вы — не очень-то. Ложитесь быстрее.

— Чем же я необычна? — поинтересовалась Сенна, но все же легла.

Финниан промолчал, а девушка вдруг заявила, что ей нужно снять немного одежды, потому что она насквозь промокла. Финниан долго ворчал, но Сенна была непоколебима, и он в конце концов сдался.

Последовала весьма несвоевременная проволочка, во время которой девушка стягивала с себя мокрую одежду, пока наконец не разделась до тонкой льняной рубашки. И только после этого она снова лепт на дно лодки.

Узлы со шкурами громоздились на скамейках, а не лежали рядом с ней, и это не понравилось Сенне — ведь шкуры могли бы стать великолепной постелью. А вот меч и лук Финниана, лежавшие рядом, ужасно ей мешали.

Сенна долго ворочалась, пытаясь устроиться поудобнее, потом пробормотала:

— Эй, Финниан…

— М-м-м… да, что? — Он продолжат энергично грести веслом, даже не взглянув на нее.

— Финниан, я думаю, что здесь, внизу, рыба.

— Да, в этой реке много рыбы.

— Нет, я хочу сказать… в лодке. И она плавает вокруг меня, такая крошечная…

Ирландец усмехнулся, однако промолчал.

— Если вы будете смеяться, я встану, — заявила Сенна.

— Ш-ш-ш… тихо, — произнес он, едва шевеля губами.

И в тот же миг Сенна услышала громкие голоса на берегу. «Англичане, солдаты, нас нашли!» — промелькнуло у девушки.

— Стой, ирландец! — крикнул один из солдат.

Финниан воткнул весло глубоко в речной ил, и лодка перестала двигаться. И тут снова раздался голос с берега.

— Похожа на лодчонку О’Маллери, — сказал один из солдат.

— Так и есть, — охотно согласился Финниан. — Он одолжил ее мне.

— Не может быть, — пробурчал низкорослый солдат.

А другой, повыше, щелкнул пальцами, заявив:

— О’Маллери даже собственной жене не позволяет брать лодку. Давай-ка, парень, плыви сюда!

Сенна почувствовала, что Финниан поднимается в лодке, и тихо прошептала:

— Сядьте, успокойтесь.

— Их всего двое, — шепнул он в ответ.

— Это сейчас их только двое, — прошептала Сенна. — Вы же сказали, что вам нравится путешествовать со мной. А мне нравится путешествовать с вами. Так что плывите дальше.

— Эй, парень, плыви-ка сюда! — снова прокричал солдат.

И тут Сенна, сделав глубокий вдох, разорвала на себе рубашку, так что неприлично открылись округлости грудей и ложбинка между ними. Затем она приподнялась и чрезвычайно развязно — по крайней мере так ей казалось — улыбнулась. Она была почти уверена, что на это ее подтолкнуло виски. «Вероятно, жар от чрезмерного потребления выпивки добрался до моей головы и расплавил мозги», — подумала девушка.

У Финниана же, когда он увидел ее, отвисла челюсть, у солдат на берегу тоже раскрылись рты.

— Господи Иисусе! — воскликнул один из них, отскочив от воды, как будто Сенна была колдуньей.

А она снова ослепительно улыбнулась и, обхватив руками бедра Финниана, почти прижалась лицом к его паху — как бы давая понять, что только что убрала оттуда свои губы.