Она смогла близко наблюдать за ее состоянием в период съемок фильма «Что-то должно случиться». «У Монро часто были сильные приступы лихорадки, — рассказала она. — Нередко она даже не могла разговаривать. И, несмотря на это, все считали, что Мэрилин была капризной звездой, которая большую часть времени посвящала развлечениям»[96]. Этот рассказ никак не вяжется с утверждениями о пирушках и с беспорядочным образом жизни, который приписывался кинозвезде.

По словам Джоан, жизнь актрисы была на самом деле весьма унылой: «Она никуда не ходила и ничего не делала. Она оставалась дома, чувствовала себя ужасно и жалела, что больше не могла ходить на съемочную площадку»[97].

Возможно, память Джоан Гринсон в ту эпоху просеялась через идиллическое сито времени? Может быть, на это даже повлияла верность актрисе, которую она иногда воспринимала как свою старшую сестру, и старалась защитить честь Монро? Но если этот рассказ соответствовал истине, то Мэрилин она описала в весьма грустных тонах. Этот портрет был совершенно противоположен сплетням киностудии «20-й век Фокс», которые и поныне еще владеют умами многих людей.

* * *

На самом деле киностудия не обманывала — редкое исключение из правил, — когда в первых своих статьях оправдывала решение об увольнении актрисы. Официальный представитель студии объяснял: «Из тридцати трех съемочных дней Мэрилин всего лишь дважды появилась на съемочной площадке. (…) Она отсутствовала три недели, потом три дня снималась, а затем было празднование дня рождения президента Кеннеди, что остановило съемки фильма еще на два дополнительных дня»[98]. Вся беда была в том, что никто с этим и не спорил. Главное было вовсе не в этом, а в причине этих отсутствий.

Киностудия сильно сомневалась в реальности заболеваний Монро. Каждое ее отсутствие сопровождалось упоминанием о том, что оно не было «обоснованным», другими словами, не было «документально подтверждено». Ведь Мэрилин не предоставляла никаких медицинских справок, подтверждавших то, что она была не в состоянии работать.

Это стало главной причиной, позволившей начать перечень приписанных Блондинке промахов. То есть ее капризов и привычек уходить из дому слишком часто и приходить домой слишком поздно, а затем и ее пристрастия к спиртному и к наркотикам. Все считали: если Мэрилин нет на съемочной площадке, это могло означать, что она, возможно, была не в состоянии работать. А если она была не в состоянии работать и не представляла справок от врачей, то не потому ли, что она постоянно страдала от похмелья?

* * *

Отсутствия Мэрилин Монро без справки от врачей стали для киностудии еще одним козырем: это свидетельствовало о ее помешательстве и свидетельствовало относительно достоверно: если звезда не соблюдала контрактные обязательства, обрекала сотню семей на техническую безработицу, это просто-напросто означало, что она сошла с ума. С того момента действия студии «Фокс» стали логически оправданными: Монро безумна, и никто не мог с ней работать.

Но и тут руководители киностудии обращались с истиной очень вольно.

* * *

День 4 июля стал ярким подтверждением этого. По официальной версии, именно в этот день киностудия «Фокс», доведенная до отчаяния очередным отсутствием звезды на съемочной площадке, приняла решение уволить ее.

Рано утром Мэрилин не появилась на съемках, что стало причиной написания кровожадной докладной записки отделением в Лос-Анджелесе, направленной в нью-йоркскую контору. Краткое и недвусмысленное содержание докладной стало достоянием прессы спустя несколько дней: «Мэрилин не может привести уважительных причин своего отсутствия».

Однако в восемь часов утра того самого дня доктор Ли Зайджел находился как раз в доме Монро. А Зайджел был вовсе не рядовым врачом. Он не только знал звезду с 1951 года, но и был официальным врачом киностудии. Обратим внимание на очень важный факт: Зайджел не работал на Мэрилин, а был врачом киностудии «Фокс» с конца сороковых годов. В чем заключались его функции? Проверять законность отсутствия звезд. Если киностудия подозревала кого-то из них в симуляции и получении липовой справки от сострадательного врача, мнение Зайджела было определяющим. Действительно, его диагнозы уже неоднократно становились основанием для угрозы денежным штрафом и, следовательно, причиной многих чудесных выздоровлений!

В начале восьмого Зайджелу позвонил Генри Вайнштейн, за десять минут до этого проинформированный по телефону Эйнайс Маррей. Компаньонка актрисы сказала ему, что у Мэрилин, похоже, бронхит. Маррей оказалась права, потому что, прибыв на место, Зайджел также констатировал повторное воспаление горла. И, словно этого было недостаточно, температуру за 38.

Посему Зайджел начал действовать как обычно: позвонил некоторым руководителям отделения в Лос-Анджелесе, чтобы подтвердить болезнь.

Недомогание Мэрилин было подтверждено. И ее отсутствие официально оправдано! И даже исправно внесено в план съемок фильма «Что-то должно случиться».

* * *

Тот же самый сценарий повторялся всю весну. И всякий раз врач киностудии «Фокс» подтверждал, что звезда действительно больна.

В апреле Мэрилин вернулась больной из Нью-Йорка, где она в актерской Студии репетировала сцены из своей будущей роли. Калифорнийский климат, хотя и более мягкий, не помог справиться с болезнью. За несколько дней до начала съемок она легла в больницу, чтобы пройти ряд обследований. Результаты их были тревожными.

Простой синусит спустя несколько дней перерос в сильную инфекцию пазух. В лаборатории больницы обнаружили стрептококки в дыхательной системе пациентки. При таком диагнозе врачи лечат больного антибиотиками целый месяц.

Поскольку против Монро играла ее репутация, киностудия отнеслась к вердикту врачей с подозрением. Тем более что незадолго до болезни звезда высказала свои сомнения относительно сценария и кандидатуры режиссера фильма. Посему, чтобы убедиться в болезни Мэрилин, киностудия «20-й век Фокс» снова направила к ней Ли Зайджела.

* * *

Отчет врача — подчеркнем еще раз, врача киностудии — не оставлял никаких сомнений относительно информации, которая имелась у «Фокс» весной 1962 года.

Температура у Монро постоянно колебалась между 38 и 40 градусами. Бронхи были воспалены, нос заложен. Стараясь представить своим работодателям точный прогноз продолжительности болезни, Зайджел пояснил, что для лечения инфекции Мэрилин потребуются несколько недель.

Но окончательная рекомендация врача заставляет вздрогнуть. Этот четкий совет был обнаружен Генри Шиллером при подготовке его документального фильма. Зафиксированная в архивах киностудии рекомендация все меняет. После предложения отсрочить минимум на месяц начало съемок фильма «Что-то должно случиться» доктор Ли Зайджел предупредил: «Если не изменить эти сроки, весь фильм может провалиться из-за последствий болезни Мэрилин».