Людмила и Саша пошли к выходу. Арина, прихватив Типи, вместе с Жанной последовала за ними. Прямо рядом с виллой Депанданс находилась большая стоянка. Буренкова и Казанцева остановились около уже знакомого Арине темно-серого джипа марки «KIA» и что-то обсуждали, разглядывая машину.

– …дура одна назад покатилась на горке. Вот и результат.

Саша открыла дверь и залезла в машину. Людмила примостилась рядом с ней. Арина и Жанна помахали им рукой, и машина поехала к выезду с парковки. Все это время Жанна больше молчала и выглядела то ли расстроенной, то ли озадаченной. И сейчас она стояла рядом притихшая и поникшая.

– Что-то не так? – не выдержала Арина.

– Сергея увольняют.

– Да, я знаю.

– Ах вот как! – Жанна метнула на нее взгляд. – А я вот только узнала!

– Может быть, он не хотел вас огорчать. – Арина не очень была уверена, насколько Жанна готова откровенничать с ней.

– С чего бы это? – Стало ясно, что Жанна не хочет бесед по душам. – Так вы идете сегодня в подвал?

Арина объяснила, что сегодня она не останется в ООН после работы. Ее муж занят с делегацией и не сможет забрать Типи. А вот завтра он подъедет пораньше и заберет собаку. Тогда она и займется личными делами.

Сегодня же Арина решила провести рекогносцировку на местности. Из головы не выходила анонимка и слова «кентавр поможет». Ей пришла в голову мысль о тайнике около памятника. Типу все равно нужно было выгулять, и Арина пошла по направлению к «Кентавру». Обошла его со всех сторон. Памятник стоял на лужайке, и газон вокруг был не тронут. Спрятать здесь что-то было невозможно. К тому же скульптура была хорошо видна не только из бара «Серпан», но и из многих кабинетов нового здания, так что это было не лучшим местом для тайника. Кентавр был безногим, да и рука у него была лишь одна, вторая – обрублена. Вот этой целой рукой кентавр указывал по-ленински куда-то вдаль. Уж точно, не на дорогу к коммунизму выводил. А куда? Не туда ли, где и есть тайник? Конечно! Эта вытянутая рука! Вот объяснение глагола «поможет». Укажет, где искать. От неожиданной догадки у Арины лихорадочно забилось сердце.

Она пошла в том направлении, куда указывала рука, и примерно метрах в двухстах уперлась в низкую ограду из самшита. Обошла ее и оказалась внутри маленького пространства, огороженного изгородью из подстриженных кустов. Это была могила Ревийо.

Арина подошла поближе. На небольшом возвышении стоял простой белый саркофаг. Единственным его украшением были резные ножки в виде львиных лап и надписи по-латыни с четырех сторон. На торце саркофага, обращенном к зданию, написано: «HIC Jacet» – «Здесь покоится». Если вы решали обойти саркофаг по кругу, чтобы узнать, кто же покоится здесь, то читали: «Ultimum otium» – «Последний покой». Далее вам становилось ясно, когда жил покоившийся здесь: 1817–1890. И, наконец, завершив обход, вы узнавали, что покоиться здесь для него «Summa Felicitas» – «Истинное счастье». Имя, если вы не слышали раньше историю этого парка, оставалось неизвестным.

Сегодня люди одержимы стремлением запечатлеть свое имя для потомства на любом кусочке металла, дерева, стекла, бетона, который имеет шанс их пережить. На мраморных колоннах Акрополя, на покрытых вековым пеплом развалинах Помпеи, на вековых секвойях в национальных парках Америки – везде вы видите одно и то же. На разных языках нацарапаны, нарисованы, выдолблены надписи: «здесь был, была, были…» А эти скамейки в парках Нью-Йорка, на которых прикреплены таблички с именем человека, на чьи деньги ее купили и поставили здесь! Недавно такие же скамейки с табличками Арина увидела в Швейцарии – на горном курорте в Гштааде.

Совсем другое время. Покой никому не нужен. Никто не понимает, что такое счастье, но точно знает, что хочет его сейчас, а не после смерти. Время тщеславия и суеты.

Об этом размышляла Арина, обходя памятник, читая надписи и осматривая этот небольшой участок земли. Сделать здесь тайник было замечательной идеей. Это был по-настоящему укромный уголок – и в то же время очень близко от здания и стоянки машин. Со стороны парка его не было видно совсем. Вы могли, идя к машине, зайти на несколько минут внутрь ограды и спрятать что-то в тайнике. Земля здесь была рыхлой, трава в густой тени росла плохо, в некоторых местах ее совсем не было, так что вырыть углубление было несложно. В одном углу, как ей показалось, землю недавно утрамбовали. Арина пожалела, что у нее нет ни маленькой лопаты, ни совка. Ясно, что завтра ей нужно будет сюда вернуться попозже, когда все разъедутся по домам. Дернув Типи, пристроившуюся было справить нужду прямо около саркофага, Арина пошла к своей машине. Больше она все равно сегодня ничего сделать не сможет.

Вернувшись в Дивон, переодевшись и покормив Типи, Арина рухнула на диван. Только дома она почувствовала, как устала. День выдался насыщенным до предела: беседа с Кондратовичем, еще одна анонимка, новые встречи – с Кирани, с Людмилой Казанцевой. Перед глазами, как в калейдоскопе, мелькали лица, машина, саркофаг, кентавр… Надо было передохнуть.

В коридоре хлопнула дверь. Вернулся Олег. Арина вздрогнула и посмотрела на часы. Девять часов: она и не заметила, как задремала. «Батюшки, у меня же ничего нет на ужин», – пронеслось в голове. Арина вскочила и побежала на кухню.

– Я ел, не суетись, – остановил ее Олег, услышав, как она застучала посудой на кухне. – А вот ты, я смотрю, не ужинала.

– Да я не хочу, я йогурт съела. А что это ты так поздно и опять где-то ужинал?

– Я же тебе говорил, что началась сессия комитета по правам человека. А вначале, когда приезжают министры или другое какое начальство на открытие, то всегда ужины или приемы в разных миссиях. Скажи лучше, как ты? Что там у вас? Опять страсти-мордасти?

– Там чего только нет – даже баба – яга в ступе и с помелом, – невесело пошутила Арина.

– И кто же эта баба-яга местного розлива?

– Начальница отдела медицинской помощи. Малосимпатичная особа. Не удивлюсь, если после нашей с ней встречи она и меня в подозреваемые запишет.

– Тебя? Это еще почему?

– А откуда у меня все эти побрякушки? – Арина потрясла перед носом Олега рукой, на которой зазвенели браслеты.

– Нечего обвешиваться, как новогодняя елка. Да еще когда идешь на работу. Я тебе всегда это говорил. Но с тобой же разговаривать, что колом по голове чесать.

Олег повернулся и направился к выходу из комнаты. Арина от души расхохоталась.

– Что вас так рассмешило, мадам? – Олег остановился.

– Ну, ты даешь!

– А что?

– Как это, по-твоему, колом можно голову чесать? Надо: хоть кол на голове теши. Колом не чешут, а его тешут на деревянном чурбаке. Тесать, то есть точить! А не чесать! Хорошо хоть Насти нет, а то ты ей вечно выговариваешь за незнание русского языка. Вот бы ты при ней опозорился!

– Я все знаю, просто оговорился.

Арина подошла к мужу, обняла его.