дождавшись от меня ответа, с кислой миной заявил он.

— Н-ну… Хорошо, с удовольствием.

Нет! Никакого удовольствия. Пренеприятная семейка. Но я вежливо улыбнулась.

— Будем рады. — На лице его, правда, радости и близко не наблюдалось. — Сегодня прекрасная погода, я велел нам накрыть на одной из веранд. Присоединяйтесь.

— А как я?..

— Слуга вас проводит, — лениво шевельнул пальцами феникс. Мол, что ты глупые вопросы задаешь, человечка?

Значит, веранда. Меня попытаются скинуть вниз? Уронить мне на голову кирпич? С неба упадет горшок с цветком? Почему я чувствую себя конченым параноиком? Но и отказать прямо будет неуместно. Мне же приходится играть роль леди и приличной жены главы рода.

В общем, на обед я собиралась как на войну. Спрятала все свои защитные амулеты под одеждой. Надела самые дорогие украшения, чтобы сразу было понятно, что я богатая штучка. И чтобы завистницы, дочки Герберта, ядом захлебнулись.

А вот с одеждой пришлось поломать голову. В итоге вместо платья в пол с глубоким вырезом, которые тут приняты у аристократок, я надела рубашку и облегающие брючки, к ним аккуратные ботиночки на устойчивом каблуке. Ну и поверх — длинный женский кафтан. А в карманы еще не забыла положить перчатки, носовые платки, нюхательные соли и кучу дамских мелочей на всякий случай. И волосы попросила Летти заплести и уложить так, чтобы не мешали.

Вот не доверяю я Герберту. Мутный он тип. А раз Филипп опять где-то мотается, то я лучше побуду странной особой и перестраховщицей. И не надо мне говорить, что у них там какое-то табу и нельзя причинять вред женщинам фениксов.

Знаю я все эти уловки. Испокон веков жизнь такова, что если нельзя, но очень хочется, то найдется способ желание исполнить. Просто обходными путями.

Буду следить за тем, что я ем и пью. Ну и еще телохранители приглядывают. Где-то на периферии маячат, глаза не мозолят, но все время поблизости. Но я все равно еще написала записку Филиппу, что ухожу обедать с его родней. И Летти предупредила, мол, если задержусь, а муж вернется, то скажи ему…

И вот я, вся такая деловая, готовая к любой передряге, отправилась в сопровождении лакея к той самой веранде, где накрыли стол к обеду. Во дворце было как обычно многолюдно, многофениксово и многоэльфово.

Покинув центральную часть дворца, мы двинулись снова наверх, но уже по другой лестнице. Поравнялись с двустворчатой высоченной дверью, изукрашенной резьбой и драгоценными камнями.

— Что там? — спросила я лакея, утомленного и чем-то крайне недовольного мужчину. Кажется, человека.

— Малый дворцовый храм, леди Елена, с небольшим переносным алтарем и уменьшенными статуями богов.

— Что-то вроде часовни или молельни? — уточнила я.

— Да, леди. Молельня. Малый храм, — снова повторил он привычное ему название.

Мы уже почти прошли мимо, как вдруг откуда-то сверху раздался женский визг, грохот, лязганье металла и снова истошный крик.

Мы со слугой замерли и переглянулись.

— Леди, подождите здесь, прошу вас. Я должен проверить, вдруг нужна помощь? — Он сглотнул, с опаской посмотрел в направлении крика, но все же поспешил вперед.

Я осталась ждать в пустом коридоре, если не считать чуть в отдалении фигуры одного из телохранителей. Заодно решила заглянуть в храм, раз уж стою совсем рядом. С усилием потянула правую створку. Она такая огромная, наверняка тяжелая. Дверь не открылась. А потом я со смешком поняла, что надо не тянуть, а толкать, поскольку открывать от себя.

Налегла на створку всем телом, но она неожиданно легко поддалась, словно и не весит ничего, и я влетела внутрь. По инерции проскочила несколько шагов, поскользнулась на гладком мраморном полу, замахала руками, чтобы сохранить равновесие. Он был не просто скользкий сам по себе, но еще и словно маслом намазанный.

Извернулась как фигуристка — вру, как корова на льду — изобразила немыслимые фигуры и все же шлепнулась плашмя на пол.

— Да твою ж маму! — выдохнула я. А перед глазами мелькали звездочки, так я приложилась.

Вот что ты будешь делать? Подготовилась к обеду с противной злобной родней, собралась как в поход и все равно умудрилась вляпаться, причем по собственной вине.

С трудом приподнялась на локте, приложила руку к голове… Кажется, у меня сотрясение мозга. Потому что картинка плывет, сфокусироваться не выходит. А лежу я в центре рисунка, вычерченного чем-то фосфоресцирующим и ярким прямо на мраморных, тщательно подогнанных плитах пола. А по краям еще и закорючки какие-то написаны. И линии этого рисунка неумолимо наливались светом.

Я медленно покрутила головой, сдерживая накатившую тошноту и слабость. Еще и язык прикусила, во рту был мерзкий соленый вкус крови.

— Пентаграмма? Кого они тут вызывают? — пробормотала я.

Потрогала пальцем кончик языка, посмотрела на кровь. Фу, теперь долго заживать будет. Снова оперлась обеими руками о пол. В дверях мелькнул чей-то силуэт. Охрана спохватилась, что я из поля зрения пропала? А линии рисунка вдруг вспыхнули, словно стеной огородив меня от окружающего пространства.

Причем все происходило так быстро, что и полминуты не прошло.

Быстро подтянув колени, я оперлась о них руками, соображая, что делать. Рисунок горел, но жара не было. Словно такая стена из лазера, бьющего из пола. Но я кино смотрела. Совать туда руки и ноги не собиралась, еще отрежет. А значит, нужно посидеть и подождать, пока за мной не вернется лакей или не вытащит телохранитель. Там вон, дальше по коридору, вообще кого-то убивали, кажется.

Я моргнула и… уплыла в обморок, снова приложившись головой о пол.

— Девушка, — звал меня кто-то. — Девушка, очнитесь. Слушай, может, ей скорую вызвать? Она не реагирует, и губы синюшные…

Чья-то ладонь похлопала меня по щеке.

— Девушка, ну же… Вы меня слышите? Откройте глаза.

Голоса приближались и удалялись. Потом мне оттянули веко, посветили чем-то ярким.

— Слушай, у нее сотрясение мозга. Точно надо скорую.

Я очнулась еще до приезда врачей. Оказалось, что лежу на асфальте посреди тротуара. Попыталась сесть, мне даже помогли прохожие. Рядом со мной на корточках находилась девушка. Джинсы, футболка, рюкзак.

— Где я? — слабо спросила я.

— Улица Кари́мская. Как вы себя чувствуете? — спросила она. — Мы вам скорую вызвали. У вас сотрясение.

— А, да… Наверное… — Я вспомнила, как долбанулась затылком об пол. — А как я тут очутилась?

— Не знаю. Вы с костюмированной вечеринки возвращались? Или на съемки едете?

— Что? — не поняла я. Голова не соображала, мутило, болел язык.

— Ну, вы так одеты… Под старину. И бижутерия такая… большая.

— А… — дошло до меня. Ну да, обычному человеку в голову не придет, что