Я не ответила на вопрос Дьяковой, а задала свой:

— Наталья Романовна, скажите, когда вы получили сумку, в ней присутствовали все ампулы? Все лекарства? Это очень важно, я вам потом объясню, почему спрашиваю все это.

— Да, — кивнула та, видимо, правильно истолковав серьезность моего тона.

Я видела, что Наталья подозревает что-то недоброе — в ее глазах читалось напряженное ожидание.

Она машинально дотронулась правой рукой до замка своей сумки.

— Это точно? Ни один из препаратов предыдущий врач не использовал? — уточнила я.

Дьякова кивнула.

— И во время нашего дежурства вы не открывали сумку, — утвердительно произнесла я.

Врач снова ответила согласным кивком головы.

— То есть, — продолжала я, — ампула с оксикорином у вас должна находиться в сумке?

— Да, нам выдают по две ампулы оксикорина, по две — дикофина, метарона… — перечислила моя собеседница. — Ты же видела, что сумку я не открывала…

— Наталья Романовна, проверьте, пожалуйста, все ли ампулы с лекарствами присутствуют в вашей сумке! — попросила я женщину.

Та снова удивленно посмотрела на меня, но щелкнула замком и открыла чемоданчик.

Внутри аккуратно лежали темные ампулы с белыми этикетками, на которых были написаны названия препаратов.

Я прочитала наименования лекарств, которые перечислила Дьякова, нашла и ампулу с оксикорином. Но… место, где должна была находиться вторая ампула этого препарата, пустовало.

Мы с Натальей одновременно подняли головы и посмотрели друг на друга. Во взгляде Дьяковой я прочла едва ли не ужас, смешанный с отчаянием.

— Но… — прошептала врач помертвевшим голосом. — Как… как такое могло быть? Я же не расставалась с сумкой, я теперь всегда слежу за ней, и… опять?..

— Опять? — повторила я за ней. — Что — опять? У вас уже пропадали лекарства?

Наталья не ответила на мой вопрос.

Она снова опустила голову, видимо, надеясь, что зрение подвело ее и сейчас она увидит вторую ампулу. Увы, место рядом с оксикорином по-прежнему пустовало.

— Татьяна, почему вы попросили меня проверить сумку? — медленно произнесла она, обращаясь ко мне уже на «вы», похоже, подозревая меня в том, что я взяла ампулу. — Вы ведь знали, что оксикорина нет на месте? Поэтому и расспрашивали меня про этот препарат? Но… почему?..

— Я не брала лекарство, — покачала я головой и засунула руку в карман, после чего извлекла пакетик с разбитой ампулой. — А расспрашивала, потому что нашла это у вас под кроватью. Наталья Романовна, не дотрагивайтесь до ампулы руками, можете оставить свои отпечатки пальцев. Я видела, что кто-то проник в комнату отдыха, когда все спали, и нагнулся рядом с вашей кроватью. Я дождалась, пока этот человек выйдет в коридор, хотела узнать, кто это, но никого не обнаружила. Санитарка, которая мыла полы, тоже никого не видела, туалет был свободен. Тогда я вернулась в спальню для персонала и нашла под вашей кроватью разбитую ампулу. Кто-то подкинул вам ее, понимаете? Как будто вы разбили ампулу, не знаю, может, хотят выставить вас наркоманкой… Если бы кто-нибудь посторонний увидел ампулу, то, естественно, заподозрил бы вас в том, что вы берете лекарства, предназначенные для тяжелых больных, а разбитую ампулу выронили или потеряли в темноте.

— Тогда бы меня точно уволили, — кивнула Наталья, все еще с ужасом оглядывая свою сумку. — Только… только кому это могло понадобиться? Выставлять меня наркоманкой, да это же… Ладно, я понимаю, когда лекарства просто пропадали — да, у меня были серьезные проблемы, хорошо еще, что Андрей Максимович вошел в мое положение, но сейчас… Даже он не поверит мне, что я не трогала ампулу!

— То есть у вас уже пропадали наркотические препараты? — уточнила я. — Когда и при каких обстоятельствах это было, можете вспомнить?

— Конечно, могу! — воскликнула женщина. — Как такое вообще можно забыть! Два раза уже было, у меня пропадали ампулы метадина. Это сильное обезболивающее, которое применяют еще и при лечении наркотической зависимости. Препарат тоже вызывает сильное привыкание, от которого очень трудно избавиться, потому что долго сохраняется в тканях организма. Первый раз я грешила на себя — что не проверила хорошо все ампулы, которые передала мне сменщица, а та как раз использовала «метадин» во время одного вызова. Но предыдущая врач утверждала, что заведующий дал ей ампулу, и, хотя я досконально проверила сумку, решила, что была невнимательной. В общем, если бы не Андрей Максимович, который считает меня хорошим доктором, хотя, увы, это не так, то я бы отделалась серьезным выговором. Ну, сама понимаешь, что это за врач такой, который ворон ловит. Меня заведующий успокаивал, говорил, что произошла ошибка. Хотя какая ошибка, если я виновата? Но во второй раз пропала еще одна ампула метадина. Я уже стала подозревать, что кто-то шарит в сумках врачей, спрашивала других, не пропадали ли у них какие лекарства. Оказалось, ампула исчезла только у меня. Я серьезно поговорила с Андреем Максимовичем, и он опять поверил мне. Мы с ним подумали и решили, что раз пропадают одни и те же лекарства, значит, их берут специально. Но почему у меня? Я уже и сумку свою берегла как зеницу ока, не оставляла ее. В тот предыдущий раз я подозревала, что ампулу могли вытащить, когда я отлучилась на две минуты — во время обеда меня позвала Лена, другой врач, спросила про карточку, не видела ли я ее. Карточку потом нашли, я сразу сказала, что не знаю, где она, и пошла обедать. Времени мало было, а пока я отсутствовала, кто угодно мог в сумку залезть. Никто ж на нее не смотрит, я и не взяла ее, потому что не ожидала, что Лена меня позовет. Но не пойман — не вор, поэтому я не стала говорить о своих подозрениях. Только когда обнаружила отсутствие ампулы, вспомнила, что сумку оставила только раз. Я даже когда сплю, кладу ее на окно — если кто-то попытается достать, сразу услышу, потому что человек так и так шум будет производить. Если б можно было, я и под подушку бы ее положила, но нельзя, вдруг ампула какая разобьется…

— Тем не менее кто-то лекарство взял, — подытожила я. — Разбил ее и подложил вам под кровать. И, кстати сказать, в комнате отдыха что-то услышать невозможно хотя бы потому, что все храпят. Не хочу вас обидеть, Наталья Романовна, но, когда вам ампулу эту подкинули, вы не проснулись. Аналогично лекарство могли и из сумки вытащить.

— Ох, не знаю… — обреченно покачала головой врач. — Я уже на себя надеяться не могу. Как тогда, мне на эту сумку сигнализацию ставить? Кто мог вытащить лекарство? Ведь сумку надо открыть, найти нужный препарат, взять его, опять же, закрыть сумку… Ей-богу, колдовство какое-то…

— Не колдовство, а спланированная кем-то афера, созданная с целью подставить вас и добиться вашего увольнения, — заявила я. — Чем может грозить врачу разбитая ампула?

— Всем, чем угодно… — Наталья обхватила голову руками. — Похоже, я пропала… Наверное, сегодня напишу заявление об увольнении по собственному желанию…

— И не думайте делать этого! — строго заявила я. — Вы что, хотите взять вину на себя? Тогда все точно подумают, что вы наркоманка или продаете наркотики! Нет уж, увольняться не нужно ни в коем случае! Мы должны узнать, кто пытается вас подставить, и доказать его вину!