– Как раз о нем я и хотел поговорить.

– Есть подвижки в противоядии? – быстро спросил Щеглов.

– Нет.

– Тогда что?

Строганов посмотрел в холодные, как сталь, глаза Мишеньки, прищурился и криво улыбнулся:

– Я уверен, что подвижек не будет.

– С π-вирусом борются лучшие программисты планеты, – напомнил Щеглов. – Тысячи фанатиков и сотни групп, которые работают в тесном взаимодействии. Корпорации понимают опасность вируса и взялись за него по-настоящему.

– Они уже должны были его победить.

– Сорок Два постоянно обновляет свою отраву.

– Нет, – качнул головой Строганов.

Он был похож на школьника, осмеливающегося спорить с директором, но не отступал, гнул свою линию.

– Ну, я не знаю, как это у вас правильно называется, – улыбнулся Щеглов. – Пусть не обновляет, а, к примеру, апгрейдит.

– Дело не в терминах. – Строганов потер ладони, замер, сжав их вместе, негромко продолжил: – Я много времени уделил π-вирусу. И не только как начальник Управления коммуникаций.

– Я помню, что ты отличный программист.

Один из лучших. Собственно, Мертвый всегда делал ставку на профессионалов. Строганов блестяще окончил Университет, прекрасно зарекомендовал себя в «Науком» и получил весьма лестное и очень щедрое предложение от Кауфмана. Сергей сразу пришел на пост начальника Управления – редчайший для СБА случай.

– Я разобрал π-вирус настолько, насколько смог. Некоторые его элементы вызывают у меня недоумение, некоторые – зависть. Но вот что я хотел сказать… – Строганов вздохнул: – У меня есть ощущение, что π-вирус – самообучающаяся программа.

– Искусственный интеллект?

– В том смысле, который мы вкладываем в это понятие, – нет. Но на своем уровне – да. Вирус очень компактный, но при этом – очень умный. Он поражает только нано-скопы и уклоняется от всех ловушек. Я думаю, что при появлении новых охотничьих программ π-вирус не обновляется, а мутирует.

– Доказательства?

– Я не настолько хорошо в нем разобрался. Есть только ощущения.

– Дела… – Мишенька поднялся и прошелся по комнате. Остановился перед выключенным коммуникатором и хмыкнул: – То есть мы обречены жить с π-вирусом вечно?

– Получается.

– А можно создать самообучающийся антивирус?

– Тот, кто его придумает, станет миллионером.

– Миллиардером, – машинально поправил Строганова Щеглов. – За голову π-вируса СБА предлагает миллиард.

– Гении нечасто работают за деньги, – обронил Сергей.

И если бы начальник Управления коммуникаций смотрел в этот момент на Мишеньку, то наверняка заметил бы холодный огонек, блеснувший в глазах первого заместителя Кауфмана.

– Что ты имеешь в виду?

Голос Щеглова остался спокоен.

– Вирус написал гений.

– Уверен, Сорок Два с тобой согласится.

– Нет, не согласится… – Строганов помялся. – Понимаешь, занимаясь π-вирусом, я провел серьезный анализ других программ Сорок Два. Не только современных. Я начал с тех, что он писал раньше, я изучал программы, которые гарантировано принадлежат Сорок Два, я пытался понять его и обнаружил… – Вот теперь Сергей посмотрел на Щеглова: – Смеяться не будешь?

– Ты – наш лучший машинист, – предельно серьезно ответил Мишенька. – Ты разбираешься в сети лучше, чем кто-либо в Анклаве. Я доверяю твоему мнению и, разумеется, не стану его высмеивать. У меня образования не хватит.

– Дело вот в чем… – Похоже, Строганову удалось справиться со смущением, он начал говорить быстрее и увереннее: – Современные программы очень сложны. В них много элементов, которые нужно связать оптимальным образом.

– Это я понимаю.

– Но элементов много, а потому способов связать их – еще больше.

– Даже оптимально?

– Да, даже оптимально. Идеал недостижим, одна связка улучшает одни параметры, другая – другие. В общем, это не важно. Важно то, что можно говорить о почерке автора программы. Как он обходит трудные места. Не на какой параметр ориентируется, а как он добивается нужного результата. Как он связывает элементы.

– Фирменные приемы?

– Вроде того. Я проанализировал работы, что Сорок Два распространяет в сети, и уловил некоторые характерные черты, которые позволяют говорить… или предполагать, что… – Сергей вновь сбился. – Одним словом, есть ощущение, что…

– Что программы написаны одним человеком? – помог Строганову Мишенька.

– Только самые сложные из них. И вирус, разумеется. Самые сложные программы тритонов написаны одним и тем же человеком, с очень характерным почерком.

– Мы знаем, что Сорок Два отличный машинист. В чем проблема?

– В том, что программы писал не Сорок Два.

– Не понял. – Щеглов ошарашенно посмотрел на связиста.

– Что тут можно не понять? – Выпалив свое главное подозрение, Строганов окончательно успокоился. – Я сравнил нынешние программы со старыми разработками Сорок Два и не увидел общих черт. Прежние программы Сорок Два хороши, но не дотягивают до грани гениальности. А π-вирус шагнул за нее. И некоторые другие программы – тоже. Я считаю, что Сорок Два не имеет отношения к их написанию. Это не его стиль, не его почерк, не его, черт побери, уровень!

– Сорок Два изменился, – возразил пришедший в себя Щеглов. – Ты правильно сказал: раньше он был обычным нейкистом, а теперь этот урод – чертов пророк. В конце концов, он придумал троицу!

– Среди тех программ, что появляются сейчас, есть его работы, – твердо произнес Строганов. – Я могу их назвать. Я их вижу. Но π-вирус писал не Сорок Два!

– Пусть так, – подумав, согласился Мишенька. – Значит, наш приятель-террорист завел толкового и не амбициозного помощника. Тот создает гениальные программы, а Сорок Два выдает их за свои.

Сергей нервно дернул плечом. Судя по всему, он собирался сказать нечто столь же неожиданное, что и пару минут назад.

«Нет, – поправил себя Щеглов. – Нечто еще более странное. Нечто такое, во что ему самому верится с большим трудом».

– Я понимаю, что говорю о вещах, которые трудно, практически невозможно доказать, – медленно протянул Строганов. – Авторство компьютерной программы… Цифровой почерк… Но я почти уверен, что основные программы Сорок Два, а главное – π-вирус, написаны Чайкой.

У Мишеньки хватило самообладания не сопроводить услышанное удивленным возгласом.

Он снял очки, неторопливо протер линзы извлеченной из кармана салфеткой, водрузил очки на место и тихо произнес:

– Чайка погиб.