— Это третий.

— А всего сколько?

— Пять. Гипермаркетов пять, есть ещё супермаркеты, кафе, пара кинотеатров, ресторан в Питере. Несколько фабрик, кое-что из товаров сами производим.

Марина с шага сбилась, остановилась и только смотрела на него. Гранович на неё обернулся.

— Что? Ваш отец — обеспеченный человек.

— Обеспеченный?

— А разве нет?

— Я всегда думала, что обеспеченные люди, это когда две машины на семью, трёхкомнатная квартира и дача… не очень далеко от города.

Дима усмехнулся и остановился у подъездной двери, дожидаясь, когда Марина спустится.

— Да? Значит, у нас несколько разные понятия об обеспеченности.

— А вы, Дмитрий Алексеевич, тоже… обеспеченный человек?

Он дверь перед ней распахнул и вперёд пропустил.

— Не настолько.

Вот зачем спросила? Какое ей дело?

Дети уже сидели в машине, устроились на заднем сидении, Марина к ним села, а Гранович на переднее сидение.

— Домой, Дмитрий Алексеевич? — спросил водитель, а тот кивнул.

Марина почувствовала, как Эля к её боку прижалась, глаза опустила, и увидела, как дочь снова открыв рот на Дмитрия смотрит.

— Эля, — одёрнула она её, а Гранович услышал и обернулся. На детей посмотрел, только как-то настороженно, словно оценить степень опасности пытался. И если Антону по взрослому руку протянул, то на Элю поглядывал с опаской. А та ещё так на него смотрела, глаза вытаращила, а потом лицом Марине в бок уткнулась. Той так неудобно за неё стало. Она Грановичу улыбнулась, а дочь по голове погладила. И только на Антона предостерегающий взгляд кинула, когда тот от смеха фыркнул.

Дмитрий на сидении развернулся, минуту молчал, раздумывая о чём-то, наверное, о том — подыскивать ему квартиру уже сейчас или повременить. А потом сказал:

— Мы с Николаем Викторовичем сегодня разговаривали утром, вернётся он не раньше следующей недели, просил, помочь вам устроиться. Марина, вы знаете, где его дом находится?

— Да, он говорил. Совсем рядом, в Суромне.

— Точнее, рядом. В новом посёлке.

— Ну да, — повторила за ним Марина, — в новом посёлке.

— Этот же район, автобусная остановка совсем рядом. Но Михалыч в вашем полном распоряжении.

Марина сглотнула.

— Ну что вы, это ни к чему. Моя работа совсем рядом, пешком минут пятнадцать. А Антон и на автобусе прекрасно доедет до школы.

— Ну, мам, — начал тот, а она строго посмотрела.

— На автобусе, Антон.

Михалыч на месте водителя не удержался и усмехнулся, на Грановича глянул, но тот в окриках Марины не разбирался, и хранил хмурое молчание.

Когда они подъехали к дому, из машины вышли, Марина остановилась, дом разглядывая. Если честно, такого она не ожидала, отец говорил, что дом не слишком большой, правда, в два этажа, но это просто дом, ничего особенного. И выбрал он его в первую очередь потому, что от "Стэлса" недалеко, Марина уже знала, что и он, и Гранович, туда по первому требованию летят. Квартиры подходящей поблизости не нашлось, район был хоть и большой, но спальный, никаких элитных домов с просторными квартирами, а тут отдельный коттедж, можно сказать, что природа. Хоть и ближайший, но пригород. Посёлок Суромна в полутора километрах отсюда, а этот новый посёлок, даже без названия, устроился в низинке, за берёзовой рощей, у небольшого, но живописного озера. Марина прекрасно помнила это место, когда сама ещё в школе училась, их не раз сюда водили как бы в поход, на целый день, и учителя утверждали, что здесь заповедная зона. Правда, ни одного животного Марина здесь никогда не видела, разве что белку однажды, и ежа. А теперь и этих не найдёшь, кругом дома за заборами, даже въезд для посторонних закрыт, шлагбаум есть и охрана в будке. А в двадцати метрах от домика охраны — автобусная остановка, Марина специально внимание обратила.

А вот сам дом… Марина не ожидала, что он таким большим окажется. Оштукатуренный, под черепичной красной крышей, окон слишком много, а вокруг дома свободное пространство, как она поняла, газон, и забор кованный, с жидкими кустиками присыпанными снегом под ним. Широкая дорожка вела прямо к крыльцу, кто-то очистил её от снега, и дверь дома призывно приоткрыта. Они в калитку вошли и остановились, машина за их спинами мягко прошуршала шинами по гравию, направляясь к гаражу. Антон подтянул свой рюкзак, что с одного его плеча свешивался, а Марина Элю к себе прижала, ладонь на её шапку положив. И оглядывались.

Гранович прошёл вперёд, он и не подумал остановиться, и только когда до крыльца дошёл, понял, что за ним никто не идёт. Обернулся. Рукой на дверь указал.

— Прошу.

— Мама, мы здесь будем жить? — громким шёпотом поинтересовалась Эля, когда Марина снимала с неё тёплую куртку. Медведя отобрала, на корточки перед дочкой присела, и, запретив себе нервно оглядываться по сторонам, ребёнка раздевала. За её спиной были высокие дверцы встроенного шкафа, туда нужно было верхнюю одежду повесить, под ногами тёмно-зелёный ковер с непонятным узором посередине, а справа от входной двери резной журнальный столик, куда, как Марина заметила, Дмитрий связку ключей бросил, когда вошёл. Всё было очень непривычно, незнакомо, и ей теперь предстоит обживать новое пространство.

— Будем, Эля.

Девочка вздохнула совершенно несчастно.

— И никогда-никогда не поедем домой?

Марина её к себе прижала и поцеловала.

— Мы теперь здесь живём, котёнок. Нам, конечно, пока грустно, но привыкнем. И тебе здесь понравится, вот увидишь.

Элька нижнюю губу снова выпятила и недоверчиво протянула:

— Ну не знаю…

— Марина.

Она вздрогнула и выпрямилась, как на пружине. На Грановича посмотрела, который вышел из гостиной, за ним неслышно ступала женщина.

— Это Надежда Михайловна. Она живёт в Суромне, помогает нам… — Дима неопределённо покрутил рукой в воздухе. — По хозяйству, в общем.

Женщина, седовласая, со строгой причёской и большими очками, закрывающими пол её лица, несколько боязливо кивнула.

— Очень приятно. Я прихожу два-три раза в неделю. Убираюсь, готовлю.

Марина сглотнула.

— Да?

Гранович посмотрел сначала на одну женщину, потом на другую, они показались ему одинаково испуганными, и сказал:

— Надежда Михайловна, вы идите домой. Марина Николаевна когда со всем разберётся, вы встретитесь и поговорите, обсудите, как вы теперь работать будете, когда приходить и что именно делать.

— Хорошо-хорошо, Дмитрий Алексеевич, ухожу. До свидания.

— До свидания.

Надежда Михайловна мимо них прошмыгнула, с вешалки пальто сняла и Эле улыбнулась, а та за мать спряталась, с настороженностью присматриваясь к незнакомым людям.