Она опустила взгляд на свои руки. Ее спас человек, который вернулся к ней только для того, чтобы выяснить, что происходит. И все же она просто обязана объяснить ему, откуда она знает Брайана, как тот оказался в ее доме. Ей придется рассказать начистоту все о своем происхождении и быть готовой к его презрению. Презрению к женщине, которая придумала свое прошлое от начала и до конца и все время поддерживала эту ложь.

– Тебе лучше сесть. Я расскажу. А потом… – Чейз сделала глубокий вдох и медленно выдохнула. – Потом ты сможешь уйти, потому что между нами наконец будет все кончено.

На Чейз все еще была ее рабочая одежда, но выглядела она несколько… помятой, что ли. – Он домогался тебя? – вдруг спросил Алессандро.

Как все это было не похоже на его привычную жизнь в так называемой зоне комфорта. Даже при родителях, увлеченных безрассудным разбазариванием наследства и являющих собой ярчайший пример безответственности перед семьей. Они открывали двери своих многочисленных домов перед творческими людьми – художниками, поэтами, артистами, драматургами и прочими, как им казалось, неординарными личностями, большинство из которых постоянно находились либо под кайфом, либо бывали вдрызг пьяными. Из-за этого Алессандро, повзрослев, никогда не соприкасался с подобной публикой. А с той сферой жизни, которая подкидывает обществу людей типа этого бандита Брайана, которого он только что вышвырнул из дома Чейз, он вообще никогда не имел дела. Однако, даже несмотря на значительно истаявшее наследство, Алессандро продолжал вести социально защищенную, привилегированную жизнь.

– Нет. Брайан ничего такого не делал. – По скептическому выражению лица Алессандро Чейз поняла, что он ей не верит. Еще бы! Он ведь был шокирован тем, что увидел здесь. Женщина, бывшая, как он думал, представительницей стабильного среднего класса, оказалась знакома с таким типом, как Брайан Шепард, для которого ничего не стоило наброситься на кого-либо просто так, без особой причины.

– Так откуда ты знакома с этим парнем, Чейз? – Алессандро нахмурился. – Когда ты сказала мне, что не можешь признаться, для чего тебе понадобились деньги, ты имела в виду долг этому мерзопакостному типу?

– Нет, я не должна никому никаких денег. Просто Брайан… – Чейз встала со стула, но, словно внезапно обессилев, снова рухнула на него.

– Если ты ему не должна, почему он буквально обобрал тебя? – Он сел на стул прямо перед ней. Язык их телодвижений был одинаков. Оба сидели, подавшись вперед и слегка опершись руками на бедра. Однако выражение лиц различалось: напряженное любопытство у него, смирение перед неизбежностью и задумчивость – у нее.

– Шон и Брайан были друзьями с детства, – негромко проговорила Чейз, не смея поднять глаза на Алессандро. – Они росли в одном районе, застроенном муниципальными домами. А будучи совсем юным, легко угодить в дурную компанию.

– Как твои родители допустили, что ты связалась с такой компанией? Или это был своего рода подростковый бунт? А может, они были слишком заняты мечтами о предстоящих счастливых временах в Австралии?

– Нет никакой Австралии.

– Прости, не понял.

Чейз нервно заправила прядь волос за ухо. Она некстати задалась вопросом, не сама ли судьба возвратила Алессандро в ее жизнь, предоставив ей шанс заново влюбиться в него? Вместо того чтобы расстаться, переспав с ним, полагая, что ее не состоявшиеся в прошлом фантазии теперь получат передышку, Чейз умудрилась окончательно и бесповоротно прикипеть к нему, буквально вплавив его во все углы и закоулки, до малейшей щелочки, своего существа.

– Мои родители не живут в Австралии. На самом деле у меня их нет. Я была ребенком, временно помещенным в приемную семью и ожидающим удочерения… Потом мне пришлось кочевать из одной семьи в другую, нигде подолгу не задерживаясь. Своего отца я никогда не знала. А мать… она умерла от передозировки наркотиков, когда я была совсем маленькой. Практически я воспитывала себя сама.

Всего ожидал Алессандро, но к такому оказался не готов.

– А Лила…

– Это имя я выбрала, когда встретила тебя. Думала, что смогу выдать себя за… в общем – произвести впечатление.

– И ты все выдумала?

– Нет, не все.

Хлопнув руками по подлокотникам своего сиденья, Алессандро резко поднялся на ноги.

– Значит все, что ты рассказывала о себе, это ложь от начала до конца? Боже милостивый! Зачем? Мало того, что ты была замужем и скрыла от меня этот факт восемь лет назад, так еще и предпочла умолчать обо всем остальном. Так твой муж был… кем? И как ты умудрилась оказаться в университете? А может быть, ты и студенткой-то не была?

– Да нет, студенткой я, конечно, была! – воскликнула Чейз, приподнявшись со стула в попытке остановить поток его резких обвинений. Потом снова села, так же быстро, как и встала. На что еще она могла надеяться? На понимание? Сочувствие? Откуда им взяться? Судя по словам Алессандро, после событий сегодняшнего вечера в его глазах она была сертифицированной лгуньей. И если она лгала в таких основополагающих вещах, могла лгать в чем угодно и еще.

– В самом деле? И я должен тебе поверить?

– Я была студенткой университета, – сказала она с лихорадочной поспешностью. – Мне не довелось много учиться. – Чейз горько усмехнулась. В той среде, в которой она росла, смысла в учебе никто не видел. Это считалось пустой тратой времени. Все знали, что им было суждено либо не иметь работы вовсе и сидеть на пособии по безработице, либо заниматься непрестижным трудом, зарабатывая гроши, не позволяющие даже концы с концами сводить. – Но я осознавала, что открывающаяся жизненная перспектива меня не устраивает. У меня очень хорошая память. Выдающаяся даже. Я могла быстро пробежать глазами текст в учебнике и тут же подробно пересказать прочитанное…

Некоторые из учителей отметили такую ее поразительную способность, и это оказалось спасением для нее.

Чейз подняла глаза на Алессандро и выдержала его непроницаемый взгляд.

– Я полагаю, – продолжила она, – все это для тебя совершенно чуждо. Не думаю, что когда-нибудь тебе доводилось знать кого-нибудь из бедных районов, так называемых трущоб…

Пропасть между ними никогда еще не была такой глубокой, как теперь, когда Чейз рассказала Алессандро о своем происхождении. Да даже если бы она действительно родилась в семье среднего класса и жила с родителями, пропасть все равно существовала бы, пусть и не столь глубокая. Конечно, внешне Чейз явно привлекала Алессандро. Увы, красота не вечна. Она понимала это и то, что рано или поздно Алессандро все-таки бросил бы ее. Его социальное происхождение, привилегированное с рождения, предопределяет брак с женщиной из того же общественного слоя, даже в случаях, когда он разрушительно влияет на чьи-то судьбы. Мало того, что Чейз лгала Алессандро. Она обманывала и себя, все еще думая иначе. Но она думала. И когда вновь встретила Алессандро и опять влюбилась в него, и когда лелеяла глупые мечты из серии «а что, если?».