— Вот что ты делаешь со мной, — прошипел он и покачал головой. — Нет, еще нет. — Он взял руку, которая скользнула под шелковую ткань, и поднял ее к губам. — Я пока не могу контролировать себя.

Либби уставилась на него. Ее глаза сверкали, щеки лихорадочно пылали. Она с трудом поняла его комментарий, для нее контроль был далеким призрачным воспоминанием. Она смотрела на его лицо и вдруг поняла, что хочет сказать: «Я люблю тебя». Усилие, которое ей пришлось приложить, чтобы удержать эти слова, вызвало стон.

— Еще недолго, — пообещал он, целуя ее.

Либби прижалась к нему, чувствуя, как его затягивает волна его страсти.

Она открыла рот, позволяя его языку проникнуть внутрь и выгибаясь, когда его руки прикасались к ее телу. Казалось, он точно знает, где прикоснуться к ней, чтобы причинить наибольший вред нервной системе и доставить наибольшее удовольствие мозгу.

Она слышала, как он произносит ее имя, чувствовала его горячее дыхание на своем лице и груди, его поцелуи на животе, и, пока она не ощутила прохладный воздух на разгоряченном теле, Либби даже не поняла, что он снял с нее всю одежду, кроме нижнего белья, которое она выбирала, не думая о соблазнении.

Она с сожалением подумала о красном кружевном комплекте, который она зачем-то купила несколько месяцев назад и с тех пор ни разу не надевала, но через несколько мгновений красное белье было забыто, когда он склонился над ней и освободил ноющую грудь от уже расстегнутого бюстгальтера.

Она задохнулась, когда он сжал рукой грудь и провел языком сначала по одному соску, а потом по другому. Он прервал ее крик, накрыв ее рот своими губами. Его жесткие поцелуи заставляли ее вжиматься головой в подушку.

Она почувствовала, как силы покинули ее тело, когда он мягко стянул трусики с ее бедер.

Рафаэль тяжело дышал, глядя на красивую женщину, лежащую перед ним и дрожащую от желания.

— Мадре де Диос! — выдохнул он, когда она раздвинула бедра в молчаливом приглашении.

Шокированная собственной прямотой, Либби вздохнула, когда он провел рукой по чувствительной коже на внутренней стороне бедра. Она закрыла глаза и сосредоточилась на легком прикосновении.

— Это для меня? — невнятно пробормотал он, прикасаясь к бугорку, скрытому под рыжими волосам наверху ее раздвинутых бедер.

Либби кивнула. Она не могла говорить, а только отвечать на его прикосновения, пока он бормотал какие-то эротические слова на своем родном языке. Ей не нужно было понимать, что он говорит, чтобы наслаждаться звучанием его голоса.

Либби прерывисто вздохнула, когда его плоть впервые коснулась ее, но она не отдалилась от его жаркого тела, а, напротив, прижалась к нему, стараясь углубить контакт. Желание превратилось в безумное отчаяние, когда она почувствовала его эрекцию на своем животе.

Одним мягким толчком он оказался глубоко внутри ее тела.

Испуганный крик от боли останется с ним навсегда, он знал это.

На мгновение разум отказывался признавать истину, но отрицание было коротким.

Угрызения совести замаячили на краю его сознания, но Рафаэль отбросил их и позволил себе наслаждаться телом, прижимающимся к нему.

— Ты такой… о боже, Рафаэль… это так… Рафаэль…

Она снова и снова повторяла его имя, вкладывая все желание в эти три слога.

— Расслабься, — прошептал он, продвигаясь чуть глубже и слыша ее вздох и выдох.

Он чуть отстранился, почувствовал, как ее ногти впились в его спину, и повторил процесс, шепча слова ободрения, когда она начала двигаться вместе с ним.

Осознание того, что он первый доставит ей это удовольствие, внушало ему огромную радость. Твердо решив сделать все, чтобы она запомнила этот первый раз, он старался сдерживать свою страсть и внимательно контролировал все движения своего тела.

Либби закрыла глаза и прижалась к его шее, чувствуя как тепло внутри нарастает и наполняет ее, пока оно не достигло вершины и не взорвалось.

Она услышала, как Рафаэль шепчет ей в ухо:

— Отдайся этому, ангел.

И она послушалась, становясь частью охватившего ее оргазма, волной прошедшего по ее телу.

Рафаэль почувствовала, как она сжалась вокруг него, услышал крик удовольствия, вырвавшийся из ее горла, и потерял над собой контроль. Не в состоянии сдерживаться, он погрузился глубоко в нее и отдался накрывшему его оргазму.

Рафаэль лежал, тяжело дыша и глядя в потолок. Либби устроилась рядом, свернувшись, как котенок.

— Тебе не приходило в голову сказать, что ты девственница?

Либби открыла один глаз.

— Приходило, — призналась она.

— Но ты решила не утруждаться.

Либби поморщилась от сарказма и провела пальцами по его груди.

Рафаэль поймал ее руку и завел ее назад за спину.

— Ты не сможешь меня отвлечь, — соврал он. Его взгляд скользнул по ее стройному телу. Занятие любовью ничуть не утолило его голод.

Либби через силу отодвинулась от его горячего тела.

— Мне нужно идти, — сказала она.

«Держись холодно», — думала она. Он не хотел никаких чувств, только секс. Он его получил, хотя, возможно, все было хуже, чем он ожидал.

Рафаэль лежал молча, пока она собирала свои вещи по комнате. Она встала к нему спиной и застегнула бюстгальтер.

— Первый раз должен быть не таким, — сказал он, рассматривая изгибы ее тела.

Неудовольствие, прозвучавшее в его голосе, заставило ее обернуться.

— Ты хочешь, чтобы я извинилась? Если да, то прости, что я так ужасна в постели. Доволен?

— Не веди себя так глупо!

Либби натянула юбку на бедра и перевернула ее, чтобы застегнуть молнию. Она знала, что ее детский ответ заслужил упрека.

Он посмотрел, как она мучится, потом с раздраженным стоном спрыгнул с кровати и подошел к ней.

— Позволь мне.

Либби держалась спокойно, пока он застегивал молнию.

— Я не прошу извинений, — сказал он, оставаясь рядом с ней. — Я прошу объяснений.

Либби коротко рассмеялась. Ему придется подождать. Когда рядом с ней стоял великолепный обнаженный самец, она с трудом могла вспомнить даже свое имя!

Он сам, казалось, не испытывает никакого дискомфорта из-за своей наготы.

— Ты же не берегла себя так долго, чтобы быстро перепихнуться с кем-то по дороге домой.

Если бы он знал, если бы она предупредила его… Он попытался разозлиться и не смог.

Как он мог злиться, если она дала ему самый потрясающий секс в жизни? И хотя так не должно быть, знание, что он стал ее первым мужчиной, только усиливало удовольствие.