этого мы им давали нормальную еду и отправляли к оркам в сопровождении одного из Владык. Да и тем, кто соблюдал заветы, Прекраснейшей было проще свалить от тех, кто её предал, когда все уходили из города.

Так мы пропутешествовали целый год, дождавшись, когда почти все дарги уйдут к столице, а затем направились на встречу с Драгуном Салазаром.

Ещё на подходе к столице мы поняли, что она не в состоянии вместить в себя столько дагов. Поэтому намного километров вокруг расположился их лагерь.

Нас было около миллиона, а вот их порядка тридцати. И даже миллион даргов во главе со мной одним своим появлением навели переполох в их рядах.

Мы остановились в километре от первых даргов противника. Скоро к нам прислали парламентёра.

— Верховный ярл даргов Драгун Салазар желает знать, что вам нужно.

— Передай Драгуну, что у даргов может быть всего один верховный ярл, и, чтобы занять моё место он должен победить в бою меня — Верховного ярла НикитАра, а до этого момента он обычный ярл, который сел на чужое место и всё изгадил, делая вид, что он из себя что-то представляет.

Парламентёру явно не понравилась моя речь. Он скрипнул зубами и сжал кулаки, но, всё же, успокоился и ответил:

— Я передам твои слова Верховному ярлу даргов, человек.

Мой старый ученик сделал шаг вперёд и собирался сказать явно что-то нелицеприятное, но я остановил его жестом и пояснил:

— Не нужно, Старый Пёс, он и те, кто предал Прекраснейшую уже мертвы. Пусть позубоскалит напоследок. Этим поведением он лишь показывает мне, что большинство даргов действительно превратилось в падаль. Иди, я тебе всё сказал, — последнее предложение я произнес, обращаясь к парламентеру. Тот явно злился, но больше говорить ничего не стал, лишь развернулся и ушёл.

На следующий день пришёл посыльный и сообщил, что если я хочу сразиться с Верховным ярлом даргов Драгуном Салазаром, то я должен явиться к нему в замок с сопровождением не более десяти разумных, для проведения честного поединка по правилам даргов.

— Не думал, что мой друг окажется трусом. Это он должен доказать, что является верховным ярлом, а не я и биться мы должны на середине, ну если он настолько низко пал, что считает будто я должен прийти к нему, то я приду. Но своё лицо он уже потерял. Не знаю как у вас, предателей, но у настоящих даргов он больше никогда не сможет поднять свой авторитет.

— НикитАр правильно говорит, только что Драгун Салазар стал для нас трусом. Он перестал быть даргом, — подтвердил Старый Пёс. — НикитАр я пойду с тобой, взгляну на эту падаль.

— Передай трусливому хозяину предателей, что я завтра приду с тремя разумными и после поединка уволоку его обессиленное тело в свой лагерь, после чего мы перебьём вас всех.

Посыльный сам понимал, как это выглядит, но приказ — есть приказ. Он не стал скрипеть зубами и сжимать кулаки, а лишь кивнув вернулся в замок.

На следующий день в назначенное время я был в назначенном месте, а именно на центральной арене города. Со мной пошли Василий, Эдуард и Старый Пёс, остальные остались в нашем лагере охранять мою семью. Через армию даргов, расположившуюся вокруг города, нас пропустили без проблем. Моих сопровождающих, как и полагается посадили отдельно и в относительной безопасности. Вот только они не знали, что безопасность они обеспечивают себе, а не им. Точнее обеспечивают себе они лишь видимость безопасности, потому что все присутствующие на арене, даже те, кто не находился в прямой видимости, уже имели наши печати. Да на всех даргов я не мог поставить печати. Даже вместе со всеми своими владыками на Дальфионе мы этого не сможем сделать. Слишком огромное количество даргов на слишком большой площади. Но вот, арену мы вполне могли взять под контроль.

С каждым разом мне удаётся выделить всё больше и больше разумных. Это даётся тяжело, но я справляюсь и развиваю свой навык. И этот город является идеальным полигоном для тренировки, ведь такое количество разумных на такой площади встретить можно крайне редко. Поэтому я и мои Владыки постоянно прокачивали этот навык, невзирая на головную боль.

И вот мы стоим на арене друг напротив друга. Драгун в своей излюбленной броне, в которой он прошёл со мной всю войну за освобождение даргов из рабства. Я же был одет в свою пластинчатую броню чёрного цвета, которую мне сделали мои клановые ремесленники из материалов, которые я добыл в аномалии.

Моя броня была красивее, эффектнее и намного превосходила в броню Драгуна по всем характеристикам.

— Как же ты опустился до такого, Драгун? Куда делся мой гордый друг, который был всей душой против рабства? Куда подевался смелый воин, который готов был выйти один против тысяч противников в их лагере? А теперь ты зовёшь меня на свою территорию для поединка! Я ведь тебе оставил готовое государство и решённый конфликт. Тебе оставалось сделать всего ничего. Я даже сказал тебе как это нужно делать. Да это трудно и на это потребовалось бы много времени, но это было реально. А после того, как ты сотворил такое с людьми, межрасовая ненависть будет угасать в разы дольше, — обратился я к своему другу.

— Что ты там мне оставил? Решённый конфликт⁈ Да, что ты знаешь о конфликтах⁈ Ты сам всё время воевал и разрешал конфликты силой. Ты хоть представляешь себе, что делать с даргами, которые жаждут кровавых сражений? Да, чьи-то потребности удовлетворялись, когда те брались за наёмную работу, но ты не представляешь, насколько бесило то, что люди относились к нам как к мусору. Да к нам относились хуже, чем к ассенизаторам, которые только что чистили канализацию и пришли к тебе в дом, воняя на всё жилище. Зато видел бы ты их глаза, когда мы их поработили. Спесь моментально улетучилась, остался только страх и желание жить.

— Не таким способом нужно было показывать людям их место. Надо было перестать выполнять их задания ровно до тех пор, пока они бы не извинились и не приняли вас, как равных. А теперь ты наворотил столько, что разгрести будет очень сложно.

— Равных⁈ Ты серьёзно⁈ Эти дрожащие твари, не знающие чести, предающие всё и вся, должны быть равны нам даргам⁈ Похоже, заполучив человеческое тело, ты начал мыслить, как человек.

— А ты сам-то помнишь, как находился в рабстве у людей? Насколько я помню ты тогда был дрожащей тварью. А по поводу чести и предательства, так это ты описал себя и свору своих собак, которых собрал в городе и вокруг него. Ты забыл, что это Прекраснейшая дала тебе свободу, проливая свою кровь и кровь своих врагов в небесных планах бытия. Если бы она не заняла их войной, всё своё внимание не обратили бы на нас, и победить нам наверняка не удалось бы.

А ты предал её! Подло предал её заветы, ставь тварью, против которой боролся. Про какую честь ты говоришь, падаль⁈ Не смей открывать свой поганый рот, пытаясь утверждать, что у тебя есть честь или для того, чтобы осудить кого-то за предательство. У тебя нет на это права. Я тебя не убью. Ты останешься жить, но ты позавидуешь тем временам, когда ты был рабом. Ты станешь живым примером того, какое наказание может понести дарг за предательство своей Хранительницы, — распаляясь всё сильнее возмущался я.

Дальше говорить что-либо друг другу смысла не имело, в дело пошло оружие. Оружие Драгуна. Я даже не думал обнажать своё. Несколько уворотов удар и мой бывший друг отлетает метров на десять и ещё метров двадцать кувыркается по песку арены, а я прогулочным шагом приближался к нему.

В следующий раз я ударил его сильнее. Так, что его припечатало в стену. Они не знали, что я могу увидеть энергии, а также то, что я уже давно обнаружил все их ловушки, но пока не обезвреживал. Я видел и артефакт, который Драгун Салазар спрятал под доспехами. И артефакт этот должен был уничтожить не только меня, но и его. И это грело мне душу. Значит он ещё не совсем сгнил, раз готов пожертвовать своей жизнью, лишь бы забрать своего противника с собой.

Избиение продолжалось довольно долго, и когда силы драгуна были уже на исходе, он активировал артефакт. Вот только я моментально выкачал из него энергию через канал, который уже давно подцепил к нему.

— Что, не сработало? Ты, правда, считал, что Прекраснейшая не сдержит своего слова? Я намного сильнее чем любой дарг, чем тысяча даргов, чем