Отец залез в свой ноутбук, нашёл сайт государственного архива в Тамбове и покачал головой, сказав, что архив будет открыт для посещения лишь послезавтра. Так что нам осталось только смириться и ждать. Тем не менее уже сейчас можно было бы набросать план детективного расследования. Мы с Катей хотели обсудить это, но отец сказал, что у него есть сейчас рабочие задачи и он должен нас оставить. Так что мы забрались в домик на дереве и начали планировать.

По всему получалось так, что сначала необходимо составить план местности вокруг этих самых Муханских оврагов. Это будет наша оперативная карта, на которой можно будет всё отмечать. Затем надо будет собрать всю возможную информацию о том, кто, кому и когда писал это зашифрованное послание, какие обстоятельства связаны со всей этой историей. Ну а затем, сопоставив всю информацию, можно будет начинать сами поиски.

Проблема была в том, что мы хотели бы приступить к выполнению этого плана сразу же, но отец погрузился в свою работу. Без него мы даже не могли узнать, где находятся эти самые Муханские овраги. К тому же он не разрешил нам ездить туда в одиночку. Мы ещё немного посидели в домике, а потом поехали к тёте Кате. Я решил разузнать что-нибудь у неё.

Когда мы приехали, тётя Катя занималась огородом. Мы с Катей начали помогать — она полола, и мы тоже выдёргивали сорняки. Невзначай я стал выспрашивать тётю Катю о том, что нас волновало. Но оказалось, что она практически ничего не знает. Как звали графа, который владел окрестными сёлами, — даже спрашивать было бесполезно, поскольку она сама помнила только колхоз. На вопрос о Муханских оврагах она неопределённо махнула рукой, а потом сказала, что это где-то за дубовой рощей между Николаевкой и Песчанкой. Собственно, это было всё, что нам удалось узнать.

Мы вернулись к дому и обнаружили там отца — он приехал к тёте Кате пообедать, поскольку давно хорошо не питался из-за вот этой эпопеи с дешифровкой послания. За обедом отец опять рассказывал ей какие-то небылицы из своей юности, перемывал косточки нашей многочисленной родне. Похоже, что он многое выдумывал только лишь для того, чтобы порадовать тётю Катю интересными историями.

А после обеда отец заявил, что ему вновь необходимо на пару дней уехать в Москву по всяким делам. Я приуныл, ведь поездка в Тамбов и детективное расследование вновь откладываются. И снова мне придётся переехать на несколько дней к тёте Кате, чтобы не оставаться одному.

Отец увидел, что у меня просто на глазах упало настроение, засмеялся и сказал:

— Но-но. Не вешать нос. Ты не заметишь, как я вернусь. А сейчас садитесь-ка на велосипеды, и мы поедем в лес по грибы. Покажу вам заветные места.

* * *

Как обычно, мы выехали по Конторской улице и, добравшись до леса, повернули налево. Мы вновь ехали к Гаретому и тому оврагу, где отец в прошлый раз показывал нам всякие чудеса. Но вскоре мы отклонились от курса — по каким-то тайным признакам отец выбрал место, где свернуть в березняк. Мы проехали на велосипедах ещё несколько метров и спешились. Далее отец повёл нас пешком.

Вдруг я наткнулся на гриб. Это был крепкий высокий гриб с оранжевой шляпкой. Я узнал подосиновик, хотя раньше я видал их только в справочниках. Я позвал папу и Катю, и папа сказал:

— Вот ради них я и привёз вас сюда.

Мой подосиновик был настолько хорош, что отец даже достал смартфон и сфотографировал его с разных сторон. Он попробовал выложить эти фотографии в фейсбук, поскольку всегда публикует там грибы, но у него ничего не вышло, поскольку сети не было.

Потом мы нашли ещё несколько десятков подосиновиков, несколько белых, немного подберёзовиков. Было огромное количество сыроежек, и я начал было их срезать, но отец сказал, что лучше набрать «богатых грибов», чем этих, всё равно не очень вкусных.

В какой-то момент Катя спросила:

— Но где же осины?

Папа засмеялся и сказал, что тоже в детстве задавал этот вопрос, но никто не мог разъяснить. А на самом деле всё очень просто, поскольку и подосиновики, и подберёзовики относятся к одному роду грибов, который на латыни называется «Лекцинум», а по-русски иногда «Обабок». То есть, по сути, это одни и те же грибы с очень тонкими и не всегда заметными различиями. Растут они преимущественно в лиственных лесах, чаще всего в молодых берёзовых рощах. А название «подосиновик», скорее всего, произошло из-за того, что шляпка гриба цветом похожа на опавшие осенью осиновые листья.

Потом папа сказал, что есть очень хорошая и душевная книга о грибах, которую написал замечательный русский писатель Владимир Солоухин, и называется эта книга «Третья охота». Дескать, первая охота — на зверя или птицу, вторая — это рыбалка, а третья охота — сбор грибов. По словам отца выходило, что книга очень интересная, и я запомнил, что надо бы найти и скачать её, когда мы вернёмся назад.

Через два часа мы насобирали три сетки грибов (сетки эти папа достал из кармана и сказал, что грибы будем собирать в них, тем более что корзинки всё равно не взяли). Увы, в сетки, которые папа называл «авоськами», нельзя было положить много грибов — они мялись. Так что мы насобирали столько, сколько смогли, и поехали домой. Тётя Катя даже заахала, увидев, сколько добычи мы привезли.

Отдохнув, мы сели чистить всё это грибное богатство, которое принесли из леса. В результате получилось намного меньше грибов, поскольку многие помялись, некоторые оказались червивыми, некоторые вообще показались несъедобными. Отец вообще попросил выкинуть все пластинчатые грибы, а оставить только белые, подосиновики и подберёзовики. Он сказал, что местные жители вообще ничего другое за грибы не считают и не собирают, а кроме того, среди пластинчатых грибов много ядовитых и несъедобных, а среди трубчатых в этих местах ядовитых нет. Так что мы его послушались.

* * *

Папа уехал поздно вечером. Я всё равно немного взгрустнул, а потом пошёл обустраивать себе место для сна. Катя жила с тётей Катей в доме, так что мне опять достался амбар на огороде. Ночью я сидел на скамейке около нагревшейся за день стены амбара, смотрел на звёзды в ясном небе и размышлял о всякой всячине.

На темнеющем небе проступало всё больше звёзд. Я отыскивал взглядом знакомые созвездия, рассматривал их, пытался различить звёзды. К своему стыду, я не знал никаких названий даже некоторых созвездий. Отец-то наверняка сейчас рассказал бы мне про все созвездия на небе, да ещё и не одну историю… Впрочем, нечего было расстраиваться — он уехал по делам и через пару дней должен вернуться. Я взял себя в руки и пошёл укладываться.

Утром меня разбудила Катя, которая торопила меня завтракать и ехать кататься на велосипедах, так как погода для этого в самый раз. Я кое-как привёл себя в порядок после тревожных снов и поплёлся в дом. Тётушка накормила меня пшённой кашей с молоком. На огне стояла огромная кастрюля, из неё доносилось бульканье и пахло грибами. Тётушка Катя сказала: