— Вот и нечего захламлять дом ненужными вещами. Я ясно выражаюсь? — процедил сквозь зубы, оборачиваясь к виновнице ситуации.

Стараясь держать себя в руках и не перейти на мат.

Я даже оторопела в первый момент после того, как с легкой руки Глеба, букет отправился в мусорку. Цветы-то в чем виноваты?

Мозг заработал в усиленном режиме, вспоминая были ли какие предпосылки к тому, чтобы упрекать меня за внимание других мужчин? Разговаривали ли мы с Глебом на эту тему в начале наших трудовых отношений?

И если да, то этот запрет действовал только на личные связи с офисными работниками или же не имело значения место работы поклонника? А если даже и так, то откуда он мог знать от кого букет?

В конце концов, я могла купить цветы сама себе по дороге.

Могла ведь?

Теоретически.

— Ой, у меня в прачечной машинка постирала, кажется. Я вас оставлю? — глядя на наше молчаливое противостояние, отозвалась Алена.

И бочком-бочком смылась с кухни. Чувствуя, что ситуация выходит из-под контроля. И благоразумно оставляя нас наедине.

В кухне стало жарко, несмотря на выключенную плиту и приоткрытое окно, за которым мелкими хлопьями падал снег.

— Он тебе нравится? — угрюмо спросил Глеб, медленно приближаясь ко мне.

Даже переставая хромать.

Глядя прямо в глаза и удерживая меня взглядом, как на крючке.

В горле пересохло. Не от страха, а от какого-то дурацкого вспыхнувшего волнения. Как у подростка на первом свидании.

Ему не все равно?

Он ревнует?

Боже, Лена уйми свое богатое воображение!

Вряд ли Глебу есть дело до моих личных интересов. Скорее, переживает за сохранность важных документов, а еще больше — считает, что использую рабочее время, за которое он, кстати, неплохо платит, в ущерб его бизнесу.

— Кто? — задала глупый вопрос.

— От кого букет.

— От компании. Вам. В честь заключения сделки, — ляпнула первое, что пришло в голову.

И ведь почти не соврала!

Да и чихать. Пусть сам разбирается со своим замом по этому поводу.

На секунду босс замер, меняясь в лице. Остановился в двух шагах.

Последовала еще одна напряженная минута молчания.

Внутренней борьбы.

Сомнений.

И он отступил.

Отвернулся, закусывая губу изнутри. Шумно выдохнул, барабаня пальцами по столешнице и внезапно озадачил:

— Я уезжаю вечером. На сутки. За город. Ты едешь со мной. Захвати с собой необходимые вещи, мелочи, типа зубной щетки ну и остальное в этом роде. Мы едем отдыхать.

— Куда мы едем? — Мне показалось, что я ослышалась.

Отдыхать?

Он сейчас серьезно?

Отпуск аж на целые сутки!?

— В деревню. К моим родственникам. И… мне будет нужна твоя помощь, — неуверенно произнес Глеб.

Судя по тому, как подавлено зазвучал его голос, как хаотично застучали кончики пальцев по столу, просьба будет личной.

И важной для него.

Ну-ну. Идеальная тактика. Вначале сделать виноватой на ровном месте, испортить настроение, а потом просить об одолжении.

Типично мужская черта.

У папы тоже была такая привычка.

Так и хотелось ответить что-то колкое в ответ, но я тактично промолчала. Хотя бы ради того, чтобы услышать чего от меня требуют на этот раз.

— Я слушаю.

— Так, давай мы пока закончим дела с бумажной волокитой, а потом все решим, — внезапно переиначил он, резко меняя планы. — До вечера еще далеко и нужно утрясти некоторые моменты, чтобы завтра меня не дергали. Сейчас тебе придется снова вернуться в офис, отвезти договор в первую очередь. Забрать проспекты у Натальи, — хмыкнул он, суетливо разворачиваясь и направляясь в сторону лестницы. — Она предупреждена и ждет тебя. А потом поговорим.

Управились мы примерно часам к семи вечера. Я кинула в сумку тапочки, телефон и прочие необходимые мелочи, которые могли понадобиться в течении дня, быстро приняла душ, заплела косу, чтобы не возиться с прической и вышла в гостиную, где меня уже ждал Глеб.

Деревня находилась в соседней области. Дорога в общей сложности заняла несколько часов, поэтому на место мы прибыли уже к ночи.

В желтом рассеянном свете фонарей въехали в небольшое загородное поселение, петляя узкими дорогами, медленно прокатились по центральной улице между небольшими многоэтажками, которые уже через несколько поворотов сменились частными домами, дождались еще пару-тройку километров и машина затормозила у аккуратного кирпичного двухэтажного дома с красной кровлей. Автоматические ворота распахнулись, пропуская авто вовнутрь.

Со стороны сада залаяла собака.

— Приехали, — тихо констатировал босс.

Он весь путь сидел молча, отвернувшись к окну. Мне постоянно казалось, что Глеб спит, но нет. Каждый раз, когда я бросала косые взгляды в его сторону, стараясь не привлекать внимания, замечала, что глаза открыты.

То ли у него не было настроения, чтобы вести светские беседы, то ли повода. В любом случае дергать босса не хотелось, хотя вопросы так и крутились на языке.

Встречать нас вышел невысокий мужчина с редеющей шевелюрой. Высокий лоб, заметные залысины, очки на переносице, небольшой живот, хотя сам отнюдь не толстый. На вид примерно сорока — сорока пяти лет.

— Добрый вечер! Неожиданно! Мы ждали вас в лучшем случае завтра утром, — улыбнулся он теплой приветственной улыбкой. — Алина вообще ворчала, что ты не приедешь.

— Привет, Костя! Я поменял планы. Знакомься, это Лена, — кивнул Глеб на меня. — Лена, это Константин, муж моей сестры, — представил он мужчину.

— Проходите. Алина на кухне хлопочет, готовится к завтрашнему празднику. Армида Павловна еще не ложилась, так что можешь увидеться. Она будет рада. Давно ждет тебя. — В последней фразе явно слышался укор.

— Спасибо, Костя.

Значит, у кого-то из членов семьи юбилей или какое еще торжество, раз собираются вместе.

Мы прошли по расчищенной от снега террасе до центрального входа. С правой стороны, откуда все еще доносился собачий лай, я заметила уютную беседку, несколько небольших деревьев и пустые участки земли, видимо, предназначавшиеся для цветов.

Летом здесь должно быть красиво.

Дом встретил нас запахом ванилина, ароматной выпечки и апельсинов.

— Дядя Глеб приехал! — метнулась к боссу розовая тень с косичками и повисла у него на шее.

— Привет, принцесса! Какая большая стала! И красивая. Скоро папа с ружьем женихом отстреливать будет, — засмеялс Глеб, подхватывая на руки девчушку лет семи-восьми и подкидывая вверх.