Физиократы во Франции начали понимать, что источником благосостояния является продуктивный труд, а не горы золота. В 1766 г. Смит встретился с лидером французских физиократов Франсуа Кене и перенял от него идею о том, что меркантилизм в торговых отношениях является ошибкой, поскольку государство присваивает все плоды труда и растрачивает их на ведение разрушительных войн и бесполезную роскошь. Лозунг физиократов гласил: «Laissez faire et laissez passer, le monde va de lui même!» («Дайте свободу действий, и мир закрутится сам собой»). Однако, как ни странно, физиократы считали единственным видом продуктивной деятельности сельское хозяйство. Производство и услуги они рассматривали как бесполезную трату сил. Смит же заявил, что значение имеет «ежегодный продукт земли и общественного труда». Сегодня мы называем это валовым внутренним продуктом.

Таким образом, повышение благосостояния означает то же, что повышение продуктивности: вырастить больше пшеницы, произвести больше инструментов, обслужить больше клиентов. И, как утверждал Смит, «наибольшее повышение производительности труда, по-видимому, было достигнуто за счет разделения труда». Если фермер обменивает сельскохозяйственные продукты на орудия труда у торговца скобяным товаром, труд обоих становится более производительным, поскольку первый не должен отрываться от работы и изготавливать не очень качественные инструменты, а второй не должен отрываться от работы и не очень качественно обрабатывать землю. Источник экономического процветания заключается в сочетании специализации и обмена.

Вот суть идей Смита, кратко изложенная современным языком. Во-первых, спонтанный и добровольный обмен товарами и услугами приводит к разделению труда, в результате которого люди начинают специализироваться в том, что у них лучше получается. Во-вторых, это приносит выгоду всем обменивающимся сторонам, поскольку каждый делает то, в чем он наиболее продуктивен, и имеет возможность обучаться выбранному ремеслу, практиковаться в нем и даже механизировать его. Таким образом, человек может использовать свои навыки и местные традиции лучше, чем любой эксперт или правитель. В-третьих, выгодная торговля способствует дополнительной специализации, которая стимулирует дальнейшее развитие рынка, и так возникает эффективный цикл. Чем выше специализация среди производителей, тем разнообразнее потребление: люди перестают заниматься самообеспечением, производят меньше вещей, но потребляют больше. В-четвертых, специализация неизбежно стимулирует инновационный процесс, который также является коллективной деятельностью на основе обмена идеями. Инновации по большей части возникают в результате рекомбинации существующих идей относительно создания или организации вещей.

Чем больше люди торгуют и чем сильнее разделение труда, тем больше люди работают друг для друга. Чем больше они работают друг для друга, тем выше их жизненный уровень. Результат разделения труда – широчайшая сеть кооперации между незнакомцами, за счет которой потенциальные враги становятся друзьями. Простое шерстяное пальто рабочего, как писал Смит, было «результатом труда множества других рабочих. Пастуха, сортировщика шерсти, чесальщика, сушильщика, щипальщика, прядильщика, ткача, валяльщика, закройщика…». Тратя деньги на покупку пальто, рабочий не становился беднее. Выигрыш от торговли двусторонний, если бы это было не так, люди не вступали бы в торговые отношения. Чем более открытым и свободным является рынок, тем меньше остается места для эксплуатации и спекуляции, поскольку потребителям легче бойкотировать спекулянтов и лишить их избыточной прибыли. Таким образом, в идеале свободный рынок служит механизмом для создания сети сотрудничества между людьми (и в результате – для повышения жизненных стандартов), координации производства и передачи информации о потребностях общества (через ценообразование), а также механизмом стимуляции инновационного процесса. Это полная противоположность неистовому и эгоистичному индивидуализму, о котором говорили священники и многие другие. Рынок – это система массовой кооперации. Конечно, вы соревнуетесь с конкурирующими производителями, но вы сотрудничаете с потребителями, поставщиками и коллегами. Для торговли необходимо доверие, но она же его и создает.

Плохой рынок лучше, чем никакого

Немногие возьмутся оспаривать это утверждение, но немногие также согласятся, что идеальный рынок можно реализовать на практике. И именно отсюда происходят все разногласия по поводу рынка. В теории хорошо, но невыполнимо на практике – таков вердикт благонамеренной публики.

Возникает вопрос: действительно ли торговля существует только при условии, что она организована идеальным образом? Не лучше ли иметь полусвободный рынок, чем никакого? Экономист Уильям Истерли не сомневается в том, что невидимая рука – не утопия: «Это процесс, в котором некомпетентные проигрывают середнячкам, середнячки – хорошим, а хорошие – лучшим». Вспомните историю экономики, и вы увидите, что страны, которыми руководили торговцы и в интересах торговцев, не были идеальными, но всегда были более процветающими, мирными и культурными, чем те, которыми управляли деспоты. Финикия против Египта, Афины против Спарты, китайская империя Сун против монгольского государства, итальянские города-государства против Испании Карла V, республика объединенных провинций Нидерландов против Франции Людовика XIV, английские лавочники против Наполеона, современная Калифорния против современного Ирана, Гонконг против Северной Кореи, Германия 1880-х гг. против Германии 1930-х гг.

Нет сомнений, что свободная торговля полезнее для экономики и общественной жизни, чем строгий правительственный контроль. Список примеров продолжает удлиняться. Вспомним историю Швеции. Вопреки общепринятому мнению, Швеция стала благополучной страной не в результате того, что правительство обеспечило развитие демократического общества. После либерализации феодальной экономики и перехода к свободной торговле в 1860-х гг. в стране начался быстрый расцвет предпринимательства, который продолжался 50 лет и привел к появлению многих крупных компаний, включая Volvo и Ericsson. А когда в 1970-х гг. в экономике расширился государственный сектор, произошло обесценивание национальной валюты, стагнация и замедление темпов развития, что в 1992 г. завершилось глубоким экономическим кризисом и быстрым снижением рейтинга государства на мировом уровне. Сокращение налогов, приватизация образования и либерализация частной медицины в 2000-х гг. способствовали новому подъему экономики.

Утверждение, что свободная торговля обеспечивает более высокий уровень благосостояния, чем государственное планирование, конечно же, не означает, что нужно полностью отказаться от идеи государства. Важнейшая роль государства заключается в сохранении мира, соблюдении законодательства и помощи тем, кто нуждается в помощи. Но это совсем не одно и то же, что планирование и регуляция экономической деятельности. Аналогичным образом, при всех своих замечательных качествах, торговля не лишена недостатков. Например, она стимулирует бессмысленное и вредное расточительство, отчасти по той причине, что подает сигнал к избыточному потреблению.

Важнейшая черта торговли и ее отличие от социалистического планирования заключаются в децентрализации. Экономике не требуется центральное руководство, которое сообщало бы, сколько нужно произвести шерстяных пальто, компьютеров или кофейных чашек. Когда кто-нибудь пытается сделать нечто подобное, начинается полный беспорядок. Или получается как в Северной Корее. Свободное падение или рост цен в условиях конкуренции обеспечивают приближение цены к себестоимости продукции, поскольку спрос соответствует предложению. Поставщики сосредоточивают внимание на наиболее ценных в данный момент продуктах, что снижает цену и удовлетворяет растущий спрос. Эта система подчиняется решениям миллионов отдельных потребителей.