«Все знаем, проходили…»

Гордеевой бы радоваться, что с ними порвала, но, наученная горьким опытом, она задумалась, заплатит ли «Демур» обещанное? На слово работодателю она уже не верила. На Елгозинский карьер устроилась шестого октября и зарплату получит только в середине ноября; тогда и станет ясно.

Всю дорогу, пока сидела в электричке, прокручивала в голове последнее собеседование. Антон Садырин пообещал тридцать пять тысяч, но на вопрос, чистыми ли, с вычетом налога, ловко съехал с темы и заговорил о полевых: деньги из расчета двести рублей в день на человека не выдавались на руки, а тратились на общее питание. Мол, не стоит волноваться о зарплате, когда для вас бесплатный плов, шеф-повар из Узбекистана.

Валя посмеялась про себя над веским аргументом (работайте за миску риса), но все-таки решила: Урал – не Крайний Север с бешеными ценами на все, здесь она согласна и на тридцать тысяч, но не ниже. Как-никак сидит не в теплых офисных условиях, живет не дома и знает цену своему труду. Если что-то не понравится, то отработает по договору месяц и продлевать не станет – решение за ней.

Электричка, скрипя, остановилась. Валя единственная сошла на Елгозинке. Пустынный перрон, в стороне тихая, будто вымершая деревушка и приветственное карканье ворон, несущих пост на облетевших, в редких листьях, ветках.

К карьеру вела грунтовая дорога. Осенняя тайга уже не радовала пестротой, желтая, багряная листва легла пышным ковром. Елки и сосенки величаво распушили лапы, источавшие смолистую сладость. Геологиня шла почти что налегке. В руках – сумка с ноутбуком и небольшой пакет с вещами.

На хитничьем участке, открытой полосой спускавшемся к реке, работали два мужика в болотниках. Они нагрузили ведра россыпной породой и теперь несли это добро к воде. Обоим было за пятьдесят. Одного звали Виталей, второго – Егорычем, и Валя знала их заочно.

Вчера Тимур рассказал ей байку о популярном в среде хитников приколе. Когда он первый раз заехал на участок, эти двое не упустили случая подшутить над новичком.

Он помнил как сейчас тот день. Промыл породу в сите и вывалил на стол. Стал смотреть и – о, удача!– сразу же попалось овальное зеленое зерно, и не какая-нибудь мелочевка, а крупняк (еще подумал, правду говорят, что новичкам везет): примерно 8 миллиметров, для дёмика редкий размер. Прикинул: вогранке выйдет два карата. Перекупщики с руками оторвут!

«Э-э, мужики, гляньте-ка сюда!»– радостно он крикнул тем двоим.

Они идут и ехидненько так улыбаются.

«Возьми-ка в рот»,– сказал Егорыч.

«Что-о?!»

«Камешек свой положи-ка в рот»,– пояснил Виталя весело.

И до Тимура, наконец, дошло, в чем же прикол. Он сделал, как ему сказали, и… выплюнув обманку, стал материть их на чем свет стоит! Ему в ведро подбросили обычную дюшеску, а он, Байкул, повелся! А что, неудивительно: он много раз ловил себя на мысли, что этот самоцвет в природном виде действительно напоминал зеленый леденец.

С тех пор Тимур перевидал немало демантоидов, поднаторел в старательстве, но все подозрительно крупные камни по-прежнему проверяет языком. Поначалу все ждал подставы, а со временем вошло в привычку. Сказал: многие хитники так делают, и ясно почему.

Валя снова перенеслась во вчерашний вечер. Давно она не проводила время так душевно. Они с Тимуром просидели до темноты, выпили весь чай, переслушали весь «Сплин» итолько часов в семь уехали с карьера. Сегодня ее новый друг трудился в мастерской Азиза. Полировал камень по графику три через три и обещал заехать на участок с четверга, а в пятницу забрать ее после работы.

На базе Валю встречал Козлов. С сегодняшнего дня она должна была садиться за магнитную сепарацию, и Андреич хотел ей показать, как это делается. Она быстренько переоделась и, отказавшись от рыбного супа, неизменного из понедельника в понедельник, сразу пошагала в карьер. На кухне стоял галдеж: отобедавшие мужики играли пара на пару в дурака и наперебой кричали, с какой карты заходить напарнику.

Карьер без тарахтящей техники и снующих работяг выглядел пустынно. Угрюмости добавляла заметно поредевшая за выходные шевелюра. Ржавую листву ветром сдуло вниз.

В тамбуре балка потрескивала печка. Комнату слева занимал Сермех; временами там обитали и рабочие: грелись, пили чай. В комнате справа все было завалено геологической документацией, рабочим инструментом, а металлический стеллаж чуть ли не гнулся под тяжестью шлихов и образцов. За столом сидел Димон и что-то писал в журнале.

–Здравствуйте, Сергей Михалыч! Привет, Димон!– поздоровавшись с Сермехом, прошла направо Валя.

–Здравствуй, Валентина!– донеслось ей вслед.

–Привет!– привстал, освобождая место, брат по молотку.– Здесь будешь магнитить?

–Шлихи? Наверное, а где ж еще… Сиди пока, пиши.

–Да я уже закончил.

–Как выходные? Чем занимался?

–Ничего, нормуль. С родаками на дачу ездил, им помогал. А ты?

–Я тоже неплохо. Посмотрела наш карьер.

–Это который? Никелевый, рядом с Вухлой?

–Ага, он самый. Старый, выработанный…

Тут в балок вошел Козлов и на примере одной пробы показал, что нужно делать.

Он снял со стеллажа первую попавшуюся коробку со шлихами и водрузил ее на стол. Оттуда взял пухлый самодельный конверт и половину его содержимого высыпал на лист формата А4, разровнял все пальцем. Серовато-черный «песок» поблескивал на свету. Андреич поднес большой круглый магнит, одетый в три пакета, и все черные кристаллы рудных минералов, взметнувшись с шелестом, копьями вонзились в целлофан. Козлов ссыпал их в чистый конверт из крафт-бумаги, перед этим подписав его как: «№ 183/1 м. фр.» (номер пробы, магнитная фракция), и прошелся еще раз по серому остатку. Когда магнит больше ничего не взял, Андреич подписал второй конверт: «№ 183/2 н/м. фр.» (немагнитная фракция) и высыпал туда остаток.

Принцип работы был понятен, и Валя, последовав его примеру, самостоятельно отсепарировала вторую часть. Козлов кивнул, все верно, продолжай, и обозначил сроки. Мол, на календаре двадцатое октября, и Валя должна закончить к середине декабря.

Прикинув, озвучил: если в среднем на пробу уходит полчаса, значит, за восемь часов можно успеть 16. Понедельник – короткий день, и норма вполовину меньше: 8проб. Такими темпами за неделю выйдет 72 пробы, а за месяц – 288. С общим объемом в 516 проб, согласно плану, Валя управится меньше чем за два месяца.

–А потом ждет самое интересное,– сказал начальник, забегая вперед.– Минералогический анализ. Под микроскопом предстоит пересмотреть 1032 пробы: всего 516, но в каждой по две фракции. Поскольку демантоид и его брат, гранат-топазолит, относятся к немагнитной фракции, главный интерес для изучения представляет именно она.

–А где же я сяду? В этом балке?– спросила Валентина.

–Мы над этим думаем. Тут два варианта: либо везти микроскоп сюда, но тогда придется весь день гонять электричество, а у нас дизельный генератор, расход топлива будет большой. Либо же тебе на зиму переместиться в офис в Екатеринбург. Там кабинет, нормальные условия. В общем, решим, как лучше. Не переживай.