Набрав номер дрожащими пальцами, Джессика позвонила в полицию. Там ее немного успокоили, попросили не волноваться и пообещали прислать кого-нибудь в течение ближайших тридцати минут.

Легко сказать, не волноваться. Джессике достаточно было вспомнить, в каких обстоятельствах она впервые увидела Фредди, как он наивно верил, что сможет самостоятельно добраться до Лондона. Она повернулась к Грею.

– Как вы думаете, он не мог отправиться в Лондон к бабушкиной экономке? Когда я его в первый раз встретила…

Грей покачал головой.

– Понятия не имею. Вы лучше меня знаете, как он может поступить… Я был почти уверен, что он отправился к вам, больше мне ничего не приходило в голову. Стыдно сказать, я даже подумывал, что вы… – Грей не договорил, но Джессика уже догадалась, что он имел в виду.

– Вы всерьез решили, что я могу одобрять его желание уйти из дома?

– Простите меня, кажется, в последнее время я не в состоянии мыслить здраво. Может, до вас доходили слухи, что мой опыт общения с женщинами не очень способствовал… доверию?

Джессика хмуро взглянула на него.

– Доверие, как и многое другое, требует взаимности, – тихо сказала она. Раз уж разделяющие их барьеры на время исчезли, так почему бы не воспользоваться случаем и не поговорить о том, о чем все равно рано или поздно нужно поговорить? – Как бы я не относилась к вам, я ни за что не причинила бы вреда Фредди. Знаю, вчера вечером я погорячилась. Но мне было очень неприятно, что я в последний момент подвела кузину и ее мужа, тем более что обед был чисто деловой.

Грей нахмурился.

– Так вы собирались обедать с сестрой?

– Да, я должна была быть четвертой в компании. – В это время послышался шум подъезжающей машины. – Наверное, это полиция.

– Да, скорее всего, – бросил Грей, уже направляясь к двери. – Я открою.

Примерно через полчаса, которые потребовались, чтобы осмотреть вещи, оставшиеся в гардеробе и на полках, Джессика смогла подробно описать полиции, во что одет Фредди.

Вероятно, решение уйти из дома было внезапным, заключила женщина-констебль, потому что дети, которые готовятся к побегу заранее, обычно берут с собой любимые игрушки и смену одежды. Фредди не взял ни того, ни другого. Судя по состоянию ящиков, он оделся во что попало.

– Попробуйте вспомнить, не произошло ли вчера что-то, что могло его расстроить?

Подумав, Джессика покачала головой.

– Насколько я знаю, нет.

– Может, он поссорился с другим ребенком… или с вами? – не унималась констебль.

Джессика снова покачала головой, перебирая в уме события предыдущего дня. Она уже рассказала полиции о прошлом и как попала к нему в няньки, не коснувшись, впрочем, проблем взаимоотношений между мальчиком и его отцом. Если Грей сочтет нужным, пусть рассказывает сам, Джессика не считала вправе решать за него.

С ними беседовали сначала по отдельности, потом с обоими сразу. Джессика невольно морщилась, отвечая на многочисленные дотошные вопросы, но она отметила, что Грей отвечал честно, даже если правдивые ответы представляли его не в самом выгодном свете.

Пару раз сержант, беседовавший с ним, медлил, давая Грею больше времени для ответа, а когда Грей признался, что накануне не заглянул к мальчику перед сном, участливо заметил:

– Не вините себя, сэр, все мы порой этим грешим.

Когда с Джессикой беседовали отдельно, полицейские спрашивали, не показалось ли ей, что Грей плохо обращался с Фредди. Она поспешно заверила, что нет, мысленно порадовавшись, что это правда. Может, Грей и не образцовый отец, но он никогда не желал зла сыну.

Получив ответы на все вопросы, полицейские уехали, предложив оставить в доме своего человека, от чего Грей отказался. После их отъезда Джессика робко предположила, что и ей пора. Она не сомневалась, что Грей захочет побыть один, но, к ее удивлению, он покачал головой и быстро, чуть ли не с мольбой в голосе сказал:

– Нет, прошу вас! Если бы вы могли остаться… – И, поскольку Джессика молчала, он неуверенно добавил, казалось, с трудом подбирая слова, к которым не привык: – Вы знаете Фредди, он знает вас… любит вас. Я бы хотел, чтобы вы были здесь, если… когда они его найдут.

Значит, он хочет, чтобы я осталась только ради Фредди? – горько подумала Джессика. Впрочем, чего я еще ожидала?

Джессика позвонила сестре, и Долли сразу согласилась, что ей следует остаться.

Утро тянулось бесконечно. Джессика поднялась в детскую и застала там Грея. Он сидел спиной к двери на кровати сына, прижимая к себе любимого мишку Фредди.

Джессика собралась тихо выйти, но он вдруг глухо пробормотал:

– Нет, не уходите. Господи, когда я думаю, какой он маленький, какой беззащитный… мне нужно бы его искать, а не ждать здесь пассивно…

Джессика покачала головой, но, вспомнив, что Грей ее не видит, подошла к нему и тихо сказала:

– Нет, полицейские предупредили, что на случай каких-то новостей нам лучше оставаться в доме.

– Ужасно чувствовать себя беспомощным, – возразил Грей. – Должен же я что-то делать, в конце концов, он мой сын! – Помолчав, он добавил еще резче: – Вы, наверное, думаете, что это я во всем виноват, но поверьте, никто не может казнить меня сильнее, чем я сам! Если бы я только заглянул к нему вечером!..

Джессика, как и раньше, инстинктивно протянула к нему руку – простой жест, молчаливое проявление сочувствия. Горло ее свело от волнения, и она побоялась, что не сможет произнести ни слова. И вдруг Грей развернулся к ней. Лицо его было искажено отвращением к себе.

– Почему, ну почему Фредди это сделал?! – воскликнул он. – Неужели он так сильно боится меня, ненавидит?

– Нет, конечно нет, – сразу же ответила Джессика.

Должно быть, она незаметно для себя придвинулась к Грею, потому что вдруг оказалось, что их разделяет лишь несколько дюймов. И хотя какая-то часть ее разума предостерегала, что ей ни в коем случае нельзя этого делать, Джессика так искренне и глубоко сочувствовала Грею, что ей показалось самым естественным на свете делом ласково положить руку на его склоненную голову.

– Бог мой, Джессика, если с ним что-нибудь случится, я никогда себе этого не прощу…

Джессика и сама волновалась за Фредди, но сейчас она потрясенно застыла: опровергая все ее прежние представления о нем, Грей вдруг неловко подвинулся, обнял ее так крепко, что стало трудно дышать, и спрятал голову у нее на груди.

– Грей…

Голос ее чуть дрожал, в нем слышалась невысказанная мольба о том, чего сама Джессика сделать не могла. Но он не шелохнулся, только сжал ее еще крепче, тело его содрогалось от сдерживаемых рыданий, и Джессика поняла, что он не собирается отпускать ее, придется проявлять инициативу самой.

Грей словно почувствовал ее намерение отстраниться.