Что это было? Так будет каждый раз?

— Ты как, красивая? — шепчет муж, пытаясь заглянуть мне в глаза, и успокаивающе гладит своими губами мои. Его щетина скользит по моей щеке.

Прикрываю глаза и позволяю себе ещё несколько мгновений поплавать этом ощущении целостности между нами. Но уже в следующую секунду меня окатывает холодными мурашками. Я понимаю, что Саид замедляется, а значит он… Черт! Готовая разрыдаться закусываю щеки и судорожно вспоминаю дату последних месячных. Выдыхаю. Нет. Должно быть все нормально.

Ощущаю, что муж скатывается с меня и ложится рядом, опираясь на локоть.

— Эй… — гладит костяшками скулу. — Так не понравилось? — усмехается.

Поворачиваю к нему лицо и смотрю на его расслабленную улыбку кота, который только что объелся сметаны. Сам же лучше меня все знает! Напрашивается на комплименты?

— А если не понравилось, то ты больше меня не тронешь? — спрашиваю с откуда-то взявшимися язвительностью и агрессией.

Мне обидно! Что снова никто не спросил! Что Саид решил этот важный вопрос за нас обоих. И я тоже хороша. Хреновый из меня будущий медик.

Муж мрачнеет прямо на глазах. Хмурится, убирает от моего лица руку… и я уже жалею о вырвавшихся словах, но ничего не изменить.

— Саид… — шепчу.

— Тебе понравилось, — констатирует он. — А час назад ты обещала мне не врать.

Он резко перекатывается на свою половину и встаёт с кровати.

— Саид… — подлетаю я на колени, снова пытаясь что-то объяснить, но не знаю даже как начать. Мне кажется, что если я скажу, что не хочу сейчас детей, то сделаю ещё хуже.

Муж выходит из комнаты не оборачиваясь. Я смотрю ему вслед и ругаю себя последними словами за то, что все испортила.

В носу начинает щипать. Я по-настоящему не знаю, что сейчас делать. Бежать за Саидом или дать ему остыть. Обхватываю колени, ложусь на них щекой и прислушиваюсь к пульсирующим и саднящим ощущениям между ног. Добро пожаловать во взрослую жизнь, Теона.

Слышу, как хлопает дверь, и срываюсь следом за мужем. Сердце замирает. Он же не может вот так просто уйти! Хватаю с пуфика свой халат и накидываю его на плечи. Выбегаю в коридор и вдруг вижу, как открывается дверь ванной. Из неё выходит муж, держа в руках мокрое полотенце. Он тоже одет в халат, а на его груди блестят капельки воды. Когда он успел? Почему я не слышала душа?

— Ты не ушёл… — выдыхаю с облегчением и делаю шаг назад.

Саид окидывает глазами мой заполошный вид и ухмыляется.

— Иди сюда, — манит к себе рукой. — Иди, — давит интонацией.

Подхожу.

— Что случилось? — спрашивает серьёзным голосом, щекоча дыханием мою щеку и кладёт ладонь на поясницу. — Больно было?

Мотаю головой. Как сказать?

— Ну…

Он присаживается к моим ногам, распахивает полы халата и проходится горячим полотенцем по коже бёдер, стирая следы моего первого опыта.

Слишком лично. Слишком необычно для нежности. Мой муж — он тотален. А самое ужасное, что я больше не могу ему сопротивляться. Хочется по-настоящему за него спрятаться.

— Мы не предохранились, — выпуливаю.

— Это проблема? — встаёт выпрямляется Саид и точным движением забрасывает полотенце в ванну.

— Да, — киваю, поднимая на него глаза. — Я не знаю… — тут же теряюсь. — Папа говорил, что у вас ребёнок всегда остаётся в семье своего отца. Если вдруг развод и женщина уходит… А у меня нет ничего. Даже образования… Ты заберёшь.

Лепечу, надеясь, что Саид меня прервёт, но он внимательно слушает и не перебивает.

— А если это будет девочка? — завершаю свою мысль. — Ее тоже вот так отдадут?

— Я тебе обещаю, — неожиданно совершенно серьезно отвечает муж, — что наши дети в выборе своей жизни буду руководствоваться только личным желанием и здравым смыслом. В ближайшее время развода я тебе не дам, — тяжелеет его тон. — Возможно, лет через десять, когда подрастут дети. Потому что другой жены я не планирую, Теона. Вопрос опеки будет также решать тот же здравый смысл и суд. И предохраняться мы не будем. Я так решил.

Бессильно бью его кулачками в грудь.

— Ты… ты мне обещал учиться и работать!

— У нашей семьи достаточно денег, чтобы нанять помощников. Прислугу, нянь, — пожимает плечами Саид.

Я ложусь щекой ему на грудь. У меня больше нет сил.

— Прости… — говорю едва слышно. — Мне с тобой было очень хорошо…

Сильные руки мужа сжимают мою талию.

— Тебе нужно в душ, красивая, — говорит Саид. — А потом нам обоим стоит несколько часов поспать. Если хочешь, поесть.

— Потом… — качаю головой и выскальзываю из его рук, прячась за дверью ванной.

Пока принимаю душ решаю написать одной из преподавательниц, чтобы посоветоваться про противозачаточные. Или лучше все-таки выйти после завтра на учебу и поговорить лично? Да. Однозначно. Зачем спорить, если можно тихо сделать по-своему. Принципиально же я не против… Это просто мера, чтобы узнать мужа получше. Оставить себе маленький шанс на отступление.

Заворачиваюсь в полотенце и выхожу из ванной, шлепая босыми ногами по кафелю. Достаю из шкафа ночнушку, надеваю ее и перекидываю полотенце на спинку стула. Замечаю, что Саид разобрал пакет с завтраком, и теперь на столе меня ждёт целая армия прозрачных пластиковых коробочек со сладостями. Сырники, блинчики, фрукты в песочных корзинках, несколько видов тортов и герметичные стаканы с пудингами и йогуртами. Не удержавшись, открываю один и запускаю внутрь палец. Облизываю. Вкусно. Но горячая вода, кажется, забрала все остатки моих сил. Поэтому я возвращаю стаканчик на место и топаю дальше в спальню.

Саид спит посередине кровати на животе, обняв подушку. Я несколько секунд любуюсь его спиной, ямочками над ягодицами и сильными рельефными руками. Совершенно неуместно в голову приходит мысль, что от него получатся очень красивые дети.

«Нет, Теона!» — одёргиваю себя. — «Давай не сходить с ума!»

Но забираюсь к Саиду под бок не без удовольствия. Прижимаюсь попкой, закрываю глаза и чувствую, как тело за моей спиной приходит в движение, и муж бескомпромиссно притягивает меня к своей груди.

— Сладких снов, — шепчу ему с улыбкой и глубоко вдыхаю запах его тела.

— Спи, — бормочет он мне в макушку.

Саид

Мне хочется постоянно улыбаться, как слабоумному, но я хмурюсь и злюсь.

Потому что не могу спокойно, без пошлых мыслей смотреть на то, как Теона облизывает с пальцев крем, как чувственно горят ее губы от горячего чая, как двигается в глотательном движении горло… Ее кисти, руки которые смешно дирижируют, добавляя эмоциональности институтским байкам. Я сам попросил рассказать что-нибудь, а теперь почти не слушаю, улетая в фантазии. Ощущаю себя рядом с ней не взрослым мужчиной, а влюблённым пацаном, у которого так давно не было ничего своего.