обвела стол сияющим взором, и в голосе ее послышались задорные нотки. Один из пассажиров, решил изобразить пародию на кого-то, – до сих пор никто из нас не знает, кого он собственно подразумевал, – но, когда он вошел в зал и увидел собравшуюся там публику, он вдруг на смерть перепугался. Представьте себе, он стоял перед зрителями, дрожа от страха, и не мог выдавить из себя ни одного слова, затем нервы у него сдали окончательно, он повернулся и бросился бежать точно кролик. Да, да, просто бежать. Так он ни одного слова и не сказал. Никогда в жизни я не видела ничего смешнее.

Анекдот понравился. Но, конечно, среди слушателей всегда бывает некоторое меньшинство, неспособное оценить шутку или острое словцо. В настоящем случае меньшинство это состояло из одного человека. Все же остальные гости так и покатились со смеху.

– Неужели, – проговорил, смеясь, сэр Мэлэби – этот идиот так и стоял, точно глухонемой?

– Он пробовал что-то мычать, – ответила Билли, – но от этого он казался еще глупее и смешнее.

– Ах, черт возьми! – хохотал сэр Мэлэби.

– Это действительно чрезвычайно смешно, – пробормотал мистер Беннетт, проглатывая капсюльку для облегчения пищеварения.

Сэм с серьезным, сосредоточенным видом перегнулся через стол. Он желал во что бы то ни стало переменить тему разговора.

– Я слышал, что вы сняли дачу, мистер Мортимер.

– Да, – ответил мистер Мортимер. Он повернулся к сэру Мэлэби. – Нам, наконец, удалось переубедить вашу сестру, миссис Хайнетт, и она сдала нам на лето свой дом.

Сэр Мэлэби был удивлен.

– «Веретена»? Неужели моя сестра сдала вам «Веретена»?

– Да. Я уже примирился было с мыслью провести лето в каком-нибудь другом месте, но вчера я случайно встретил вашего племянника, молодого Юстеса Хайнетта, и он сообщил мне, что уполномочен вести переговоры по этому делу. – Мистер Мортимер отхлебнул вина. – Словом, мы сняли дом. Он очень странный, этот молодой Хайнетт. Как видно, чрезвычайно нервный субъект.

– Хроническая диспепсия, – авторитетно вставил мистер Беннетт. – Я могу установить это с первого взгляда.

– А правда, что дом миссис Хайнетт так хорош, сэр Мэлэби? – спросила Билли.

– Очарователен! Положительно очарователен! Правда, он не велик. Tо есть не замок, конечно, с бесконечным парком, но в высшей степени приятный и живописный уголок.

– Нам большой дом и не требуется, – ответил мистер Мортимер. Нас ведь будет немного. Беннетт и я, Вильгельмина и Брим…

– Не забудьте, – заметила Билли, что мы обещали пригласить Джэн Геббард.

– Ах, да, подруга Вильгельмины – мисс Геббард. Вот и все. Не считая, конечно, самого Хайнетта.

– Как Хайнетта? – вскричал Беннетт.

– Мистера Хайнетта? – воскликнула Билли.

Наступила едва заметная пауза, прежде чем мистер Мортимер снова заговорил, и с минуту дух смущения незримо парил над обеденным столом. Мистер Беннетт мрачно поглядывал на Билли. Билли чуть-чуть порозовела и уставилась на скатерть, Брим нервно задвигался, и даже сам Мортимер как будто на одно мгновение лишился своего хладнокровия.

– Я забыл сказать вам об этом, – начал он: – да, мне поставили условием, чтобы Юстес Хайнетт жил вместе с нами. Правда, это не совсем обычное условие в договоре найма, и при других обстоятельствах я, может-быть, не так-то легко согласился бы на него. Но всем нам хотелось пожить в этом доме, а заполучить его иначе было невозможно. Поэтому я не стал спорить. Я уверен, что вы одобрите меня, Беннетт, принимая во внимание исключительные обстоятельства.

– Конечно, – с некоторым смущением ответил Беннетт:-было бы приятнее, если бы дом…

– Но иначе снять его было нельзя, – повторил мистер Мортимер. – Так что вот…

– Вы напрасно беспокоитесь, – сказал сэр Мэлэби. – Я уверен, что мой племянник Юстес не покажется вам навязчивым. Наоборот, при случае он может быть даже полезным. Он веселый человек, у него приятный голос; таким образом, с помощью присутствующего здесь талантливого жонглера и оркестриона, принадлежавшего покойному мужу моей сестры, вы будете весело проводить вечера. Ты помнишь оркестрион, Сэм? – обратился сэр Мэлэби к своему сыну, упорное молчание которого неприятно действовало на него.

– Да, – ответил Сэм и снова умолк.

– Оркестрион этот был приобретен покойным Хайнеттом. Он очень любил музыку. Стоит только нажать кнопку в стене, и эта штука тотчас же начинает играть. Вот как его остановить, я не знаю. Когда я был последний раз в доме, оркестрион, кажется, играл безостановочно. Так вот не забудьте про оркестрион.

– Конечно, – решительно ответил мистер Беннетт. Такого рода музыка успокоительно действует на нервы, а нервная система у меня страшно расшатана.

– Этот оркестрион, – заговорил снова сэр Мэлэби, – однажды, когда я был у сестры…

– Надеюсь, вы скоро посетите нас, – пригласил его мистер Мортимер. – И вы тоже, – обратился он к Сэму, – милости просим.

– Боюсь, – ледяным тоном ответил Сэм, что буду очень занят эти несколько месяцев. Во всяком случае, премного вам благодарен.

– Сэм приступает к работе, объяснил сэр Мэлэби.

– Да, – с мрачной решимостью поддакнул Сэм. Работа – вот единственное, ради чего стоит жить.

– Hy, брось, Сэм, – улыбнулся сэр Мэлэби. – B твоем возрасте, по моему мнению, гораздо важнее любовь.

– Любовь? – повторил Сэм и принялся энергично месить ложкой суфле. Из чего следовало заключить, что он не слишком высокого мнения о любви.

§ 4

Сар Мэлэби, закурив на ночь последнюю сигару, нарушил, наконец, молчание, длившееся почти четверть часа. Гости разошлись, и они с Сэмом остались одни.

– Знаешь, о чем я думаю, Сэм?

– Нет, ответил Сэм.

Сэр Мэлэби переложил сигару в другой угол рта и задумчиво заговорил:

– Я пришел к заключению, что в этой истории с домом сестры что-то нечисто. Твою тетку Аделину я знаю не со вчерашнего дня и должен тебе сказать, что, если в ее чертовски упрямую голову засела какая-нибудь мысль, ты не вышибешь ее оттуда пулей, особенно если дело идет о сдаче ее дома. Это просто мономаниячка. Хочешь знать мое мнение? Я уверен, что твои кузен Юстес сдал дом без ведома своей матери и собирается попросту прикарманить деньги, скрыв от нее всю эту историю. Что ты на это скажешь?

– Что? – рассеянно переспросил Сэм.

– Я говорю, что ты на это скажешь?

– На счет чего?

– На счет Юстеса и «Веретен».

– Какого Юстеса и каких «Веретен»?

Сэр Мэлэби неодобрительно посмотрел на сына.

– Что такое с тобой сегодня, Сэм? Можно подумать, что, входя сюда, ты вынул из головы мозги и забыл их в передней в подставке для зонтиков. За все время обеда ты не произнес ни одного слова. Может-быть, ты дал обет молчания? А я еще посадил тебя рядом с такой очаровательной девушкой, как мисс Беннетт! Она, наверно, решила, что ты непроходимо глуп.