Любопытно, как он вообще с этим Филом познакомился. Бродяжничали вместе? Фил выглядел так, что приди он сейчас под тот мост, его там примут за своего.

А блокнот он мог просто украсть.

— Ланс, должно быть, очень тебе доверяет, — сказал Фил.

— Похоже на то.

— Не скажешь, почему так?

— Наверное, все дело в моем взгляде, — сказала и я похлопала ресницами. — Разве эти глаза могут лгать?

— Лгут обычно не глазами, — сказал Фил. — Так что давай расставим все точки над «ё». Если ты сдашь меня ТАКС, неприятности начнутся не только у меня.

— Вообще-то, я не собиралась сдавать тебя ТАКС, — сказала я. — Но, чисто из академического интереса хочу спросить, а что будет-то?

— Лучше тебе не узнавать.

— Твои друзья из Сопротивления страшно за тебя отомстят?

— Нет никакого Сопротивления, — сказал он.

— И это печально, — сказала я. — Куда катится этот мир, если теневому агентству и сопротивления никто толком организовать не может? С другой стороны, лучший способ обезопасить подполье — это сделать вид, что никакого подполья и вовсе не существует.

— Так никакого подполья и не существует, — сказал Фил. — И этот мир никуда не катится. Он уже давно покатился туда, где он сейчас, и плавно дрейфует в океане безумия.

— Приятно встретить здравомыслящего человека, — сказала я. — В этом доме кто-нибудь живет?

— Понятия не имею, — сказал Фил. — Но не думаю, что живет. Разве что пара бродяг заходит переночевать, но и они здесь вряд ли надолго задержатся. Знаешь, почему так?

— Дом отключен от коммуникаций? — от электричества-то уж точно, гостиная освещалось только солнечным светом с улицы, и ни одна лампочка, встретившаяся мне на пути, не горела. Впрочем, большая часть этих лампочек была разбита. Температура здесь была такая же, как и на улице, но в это время года отопление и в более благополучных районах не включают. Наличие в трубах воды невозможно было проверить по той причине, что я понятия не имела, где здесь ванная комната, но я предположила, что ее тоже нет. Воды, в смысле.

Ванная-то наверняка сохранилась.

— Не только, — сказал Фил. — В этом здании не работает ни одно сложное техническое устройство. Прикуривать и то от спички приходится.

— И в чем причина?

— Не имею ни малейшего представления, — сказал он и улыбнулся, давая понять, что имеет. — Ты мне не веришь?

— Верю.

— Достань свой мобильный.

— Он выключен.

— Так попробуй включить.

Я достала телефон из кармана и зажала кнопку включения. Ничего не произошло. Даже сообщение о разряженной батарее не выскочило.

— Не волнуйся, этот эффект обратим, — сказал Фил. — Как только ты выйдешь на улицу, все заработает.

Я убрала телефон в карман.

— Пистолет тоже не выстрелит, — сказал Фил. — Будешь проверять?

— Если придется, я тебя так задушу, — сказала я.

— Заметано, — сказал он. — Что ты делаешь для ТАКС?

— А кто спрашивает?

— Я спрашиваю, — сказал он. — Слушай, ты пришла сюда, потому что тебе нужна консультация. Но как я могу хоть что-то тебе сказать, если не знаю, в чем твоя проблема? Ну, помимо проблемы доверия, но это сейчас довольно распространенная вещь. Однако, если Ланс устроил эту встречу, вероятно, мы можем помочь друг другу, а этого нельзя сделать, не поговорив.

— Ладно, — сказала я, понимая справедливость его доводов. В конце концов, это я ему позвонила, и это мне отчаянно требовалась хоть какая-то информация. Нельзя что-то получить, ничего не отдавая взамен.

Таковы законы рынка.

— Так что ты делаешь для ТАКС?

— Я — Цензор, — сказала я.

— Ого.

— Вот так.

— Подожди-ка, — сказал он. — Недавний случай с Дженовезе — это твоя работа?

— Допустим.

— И ты перестреляла всех этих парней?

— Они первые начали, — сказала я.

— Ты знаешь, что запустила передел сфер влияния не только в Городе, но и за его пределами?

— Догадываюсь.

— Дженовезе был главным героем, — сказал он. — Вся эта схема только на нем и держалась.

— Такая и была мысль, как я понимаю, — сказала я. — Убрать того, на ком все держится, чтобы оно перестало держаться и развалилось.

— А потом из обломков теневики построят структуру, которую могут контролировать, — сказал Фил. — Ту же мафию, только в профиль.

— Ты знаешь или предполагаешь?

— Предполагаю.

— И ты думаешь, что теневики не смогли бы договорится с итальянцами?

— Возможно, что и смогли бы, — сказал Фил. — Но любые договоренности — это вопрос цены, которую ты готов за них заплатить. Может быть, это был такой способ торговли. Или ты думаешь, им и правда есть дело до того, что творится на улицах?

— Я не знаю, — сказала я. — Меня использовали практически вслепую, и когда началась пальба, было уже не до рассуждений.

— Ладно, с этим ясно, — сказал он. — Что еще?

— Больше ничего, — сказала я. — Я — начинающий Цензор.

— И тебе нравится этим заниматься?

— Нет.

— Тогда зачем занимаешься?

Я пожала плечами.

— Не то, чтобы у меня был большой выбор.

— Теневики умеют уговаривать, да?

— Ты подозрительно много о них знаешь, — заметила я.

— Я стараюсь разобраться вот в этом вот всем, — сказал Фил. — Этот вопрос касается моей личной безопасности.

— Даже так?

— ТАКС наверняка захотело бы меня заполучить, — объяснил он. — Если бы догадывалось о моей существовании, конечно. Поэтому я очень надеюсь, что этот разговор останется между нами.

— Какой разговор? — спросила я.

— Рад, что ты меня понимаешь.

— Нет, на самом деле, — сказала я. — Пока у нас с тобой никакого разговора и не было. Кто ты такой и в чем твоя предполагаемая ценность для теневиков?

— Я — твоя противоположность, — сказал Фил. — Я криэйтор.

— Творец? — недоверчиво спросила я.

— Криэйтор, Боб, криэйтор.

— И в чем разница?

— В масштабах, — сказал Фил.

— Но ты утверждаешь, что может менять реальность? — уточнила я. — Или мы таки о твоей должности в рекламном агентстве говорим?

— Не о должности, — сказал он. — Могу доказать. Надо?

— Было бы не лишним, — сказала я.