Веки незнакомца едва заметно дрогнули, и Рене понял, что его жест был замечен. Риварес тихим голосом поправился:

– Впрочем нет, не четыре, а три.

Допрос тянулся томительно долго. Проверяя, не лжёт ли незнакомец, Дюпре расставлял нехитрые ловушки, которых тот благополучно избегал, отвечая тихим неуверенным голосом, с тревогой во взгляде.

– Благодарю вас, господин Риварес, – наконец сказал Дюпре. – Попрошу вас подождать немного в соседней комнате. Я вас скоро позову и сообщу своё решение.

Риварес вышел, глядя прямо перед собой. Проходя мимо Рене, он бросил на него быстрый взгляд, но Рене внимательно рассматривал свои башмаки.

– Итак, господа, – обратился к ним Дюпре, – я хотел бы знать, какое впечатление произвёл на вас этот человек. Поскольку он белый и, по-видимому, получил кое-какое образование, совершенно очевидно, что он должен будет есть и спать вместе с нами. Поэтому, хотя окончательное решение остаётся, разумеется, за мной, я хотел бы по возможности принять во внимание мнение всех здесь присутствующих. У вас есть какие-нибудь соображения?

Некоторое время все молчали. Штегер и Гийоме переглянулись, Рене всё ещё смотрел на свои башмаки. Наконец Лортиг, небрежно облокотившийся на стол и ковырявший во рту зубочисткой, заметил, зевая:

– По моему мнению, полковник, этот субъект явный обманщик и к тому же нахал. В жизни не слыхал более беззастенчивого вранья.

– Вопрос решён, – шепнул Штегер Рене, толкая его локтем. – Что бы ни сказал сегодня Лортиг, старик сделает наоборот. Они грызлись всю дорогу. Нам лучше высказаться в пользу этого молодца, а то старик будет коситься на нас целую неделю.

– Вы говорите весьма категорически, господин Лортиг, – ледяным тоном сказал Дюпре. – Могу я узнать, какие у вас данные это утверждать?

Лортиг снова принялся ковырять в зубах.

– Я и не притворяюсь, что знаю толк в разных там данных, полковник. Я спортсмен, а не сыщик. Но обманщика от честного человека отличить могу.

Дюпре, не отвечая, с достоинством от него отвернулся, и обратился к Штегеру:

– А каково ваше мнение, господин Штегер? Во взоре Штегера светилась неподкупная немецкая честность.

– Я, конечно, не могу навязывать вам своего мнения, полковник, но со своей стороны я не понимаю, почему у господина Лортига сложилось такое скверное мнение об этом человеке. Мне его рассказ показался вполне правдоподобным.

– Говорит он гладко, я этого не отрицаю, – презрительно бросил Лортиг.

Словно не расслышав его слов, Дюпре продолжал:

– Так вы хотели бы, чтобы мы его наняли?

– Да, сударь, если вы сочтёте это возможным. Лично я сочувствую его злоключениям. Мне кажется, что любая жертва этого чудовища Розаса имеет право на нашу помощь, тем более что Розас является также и врагом Франции.

– Вы совершенно правы. Господин Гийоме? Бельгиец осклабился. Он был готов поддержать любой вариант, лишь бы оттянуть тот страшный день, когда ему вновь придётся, рискуя жизнью, тащиться.по горам.

– Я склонен согласиться с господином Лортигом. Мне кажется опасным брать человека без рекомендаций. По-моему, нам следует остаться здесь ещё на несколько дней и подыскать кого-нибудь более подходящего.

Полковник обратился к Рене:

– У вас, господин Мартель, была возможность приглядеться к нему поближе. Его можно в какой-то мере считать вашим протеже. Полагаю, что вы согласны с господином Штегером?

С минуту Рене мучительно колебался. Нужно же было так случиться, чтобы его голос оказался решающим. Ему хотелось только одного – никогда больше не видеть этого человека. Он почти надеялся, что его отвергнут единогласно. Но сейчас высказаться против было бы всё равно, что вынести смертный приговор.

– Мне кажется, – заговорил он наконец, – что у нас нет выбора. Конечно, лучше было бы найти человека с рекомендациями, но одни такой от нас уже сбежал. Мы отправляемся в опасные места, и не всякий с нами пойдёт. Каков бы ни был этот человек, он по крайней мере готов идти куда угодно. Весьма возможно, что он проходимец, но мы ведь не собираемся вступать с ним в тесные дружеские отношения, а лишь мириться с его присутствием, поскольку мы нуждаемся в его услугах. Что же касается предложения подождать ещё, то мы уже и так пробыли здесь четыре дня и пока никого не нашли. Ещё немного, и реки в горах так разольются, что вьючные животные ни за что не смогут благополучно спуститься с Папаллакты. Вода прибывает с каждым днём. Я считаю, что, если он знает своё дело, имеет смысл его взять.

Позвали Ривареса. На его напряжённом лице сквозь загар проступала страшная бледность.

– Господин Риварес, – начал полковник, – вы несомненно понимаете, что взять человека без всяких рекомендаций – серьёзный шаг…

– Да, – ответил едва слышно Риварес; на лбу у него выступили капельки пота.

– С другой стороны, – продолжал Дюпре, – из чувства гуманности и как француз я не хочу отказать в помощи белому человеку, оказавшемуся в таком тяжёлом положении. Я попробую взять вас, при условии, конечно, что ваше знакомство с местными наречиями окажется удовлетворительным. Предупреждаю вас, однако, что я делаю это с большими сомнениями и главным образом по рекомендации господина Мартеля.

– Полковник… – начал Рене.

– Разве я вас неправильно понял? – спросил Дюпре, устремив на него суровый взор.

Рене всё стало ясно. Если дело примет плохой оборот, виноват будет он; если же всё обойдётся благополучно, заслуга будет принадлежать полковнику. Кровь бросилась ему в лицо, и он закусил губу.

– Я только сказал, – возразил он, – что… – и запнулся на полуслове, встретившись взглядом с Риваресом.

Какую-то секунду они молча смотрели друг другу в глаза.

– …я, конечно, за то, чтобы взять господина Ривареса, – торопливо закончил Рене и опять стал разглядывать свои башмаки.

– Вот именно, – подтвердил Дюпре и продолжал: – Вы, разумеется, не будете являться членом экспедиции, а лишь служащим по найму, и в случае несоответствия нашим требованиям за нами остаётся право уволить вас без всякой компенсации в первом же безопасном месте. Вы должны быть готовы беспрекословно исполнять приказания и делить с нами неизбежные трудности и опасности путешествия. Считаю своим долгом предупредить вас, что они будут весьма значительны.

– Опасности меня не пугают.

– В таком случае мы позовём сейчас носильщиков и послушаем, как вы говорите на местных диалектах.

Проверка оказалась успешной, и был составлен контракт. Незнакомец дрожащей рукой вывел свою подпись – «Феликс Риварес». Подавая бумаги Дюпре, он густо покраснел, отвернулся и проговорил, сильно заикаясь:

– А… к-как будет с экипировкой? У меня н-ничего нет, эту одежду мне одолжил господин Мартель.

Дюпре ответил своим обычным снисходительным тоном: