– Я съела три порции эскалопов?! – У Лизочки даже слезы высохли, и она всей своей сущностью прочувствовала парочку стремительно прибавляющихся к ее телу килограммов. – О ужас! Моя диета! Моя фигура!

– Три порции эскалопов и вторая бутылка вина. Вещи, кстати, не напиваются.

– Вы не смотрите на меня как на вещь? – Лизочка попыталась заглянуть новому собеседнику в глаза, но едва она отлепилась от его плеча, как чуть не навернулась с пластмассового стульчика.

Владимир вовремя успел ее подхватить.

– Я смотрю на вас как на красивую молодую женщину, попавшую в сложную жизненную ситуацию. И я готов вам помочь.

– Доверься ему, – сказала рыба, которую, как казалось Лизочке, они уже давно съели. – Это хороший человек.

– Ты уверен?

– Конечно. Это ты полна своими стереотипами, шаблонами и правилами и не в состоянии отличить хорошего человека от плохого. А мы, рыбы, пусты. В нас только вода. Поэтому мы все знаем.

– Почему сегодня все пытаются учить меня жизни?! – воскликнула Лизочка.

Она хотела было сказать что-то еще, но мир плавно закружился вокруг нее. Ей показалось, что вслед за говорящей рыбой, ее засасывает в огромную воронку, глубоко под воду, откуда все видится ясно и отчетливо...

Лизочка очнулась и, не открывая глаз, потянулась. Ей вдруг показалось, что все это – Борюсик, Туапсе, кража, абхазец, лошадь, странствующий учитель, говорящая рыба – были только сном. Не более чем страшным сном. А сейчас можно было потянуться еще раз, открыть глаза и обнаружить себя дома, в Москве, в своей родной и привычной квартирке, в удобной кроватке с ортопедическим матрасом. Пойти в душ, взять с полки гель с ароматом ванили. Смыть с себя все переживания. А потом позвонить кому-нибудь из подруг и посмеяться над нелепым сном.

Лизочка счастливо улыбнулась предстоящей перспективе.

Рядом раздался чей-то храп. Лизочка уже с некоторыми сомнениями открыла глаза...

Над головой был потолок. Но не ее, Лизочкин, навесной нежно-голубой потолок, а какой-то грязно-белый. Укрыта же Лизочка была не ее любимыми черными шелковыми простынями и даже не нежно-персиковыми льняными, нет. Чьей-то белой в мелкий цветочек ситцевой и, как Лизочке в ужасе почудилось, не вполне свежей. Более того, Лизочка лежала в постели не одна.

Она в ужасе запустила руки под простыню и ощупала себя. На ней были трусики и бюстгалтер. Хотя это могло ни о чем и не говорить. Но белье было темно– бордовое, полупрозрачное с ажурными завязочками. Как всякую женщину, неожиданно оказавшуюся в постели с мужчиной, ее это успокоило.

Поскольку храп продолжался и чье-то еще тело уже явственно ощущалось рядом, Лизочка покосилась на храп. Профиль лежащего рядом ей был смутно знаком. Но где она, как она здесь оказалась и с кем, Лизочка, хоть убей, не помнила. Она крепко зажмурилась. Голова раскалывалась, и все тело ломило, как будто весь прошлый день она разгружала вагоны. Слава богу, Лизочка отчетливо помнила, что вагоны, уж точно, она не разгружала.

Вспомнилось: Борюсик, Туапсе, кража. Разговор с Динкой. Поход в отделение милиции и заявление на Борюсика. Что было потом? Лизочка попыталась сосредоточиться. Экскурсия к дольменам, которые она так и не увидела. Абхазец Андрей, лошадь. Лошадь понесла. Лизочка упала. С чего это она вообще полезла на эту дурацкую кобылу? Лес, грабовые рощи, пицундские сосны, шишки. Странствующий учитель...

Цепочка событий в Лизочкиной голове потихоньку восстанавливалась, и она начинала чувствовать себя все увереннее. Странствующий учитель. Они разговаривали, сидя под сосной. О чем? О мужиках. О том, что Лизочка постоянно наступает на грабли. А потом считает, что все грабли – сволочи. Еще о чем? О том, что она считает себя товаром. (На этом месте размышлений Лизочка вздохнула.) Потом он проводил ее на поляну, где собираются все группы, катают на лошадях и продают сувениры. Они вернули лошадь...

А потом странствующий учитель ее бросил. Вот козел! Не мог вывести на шоссе. Дела у него! Ничего, Лизочка – женщина сильная. Она сама вышла на шоссе. Хотя какое там шоссе! Узкая петлистая дорожка с бесконечной вереницей придорожных кафе. Ага! Придорожное кафе, маленький ресторанчик. Ленивая официантка, неразговорчивая рыба.

Лизочка схватилась за свой, лежавший рядом на стуле сарафанчик, как за спасательный круг. Нашлись и босоножки. Лизочка в панике покрутила головой в поисках сумки. Сумки не было. Цепочка воспоминаний дополнилась еще одним звеном: во время бешеной скачки на лошади Лизочка сумку потеряла. А стало быть, потеряла темные очки, косметичку, остатки наличности, ключ от домика в Туапсе, справку о потере паспорта, выданную в отделении милиции.

Она оделась и уставилась в зеркало. Из зеркала на нее смотрела потрепанная женщина старше Лизочки лет на пять и с размазанной косметикой. Лизочка чуть не лишилась чувств. Это была не она!!! Метнулась к умывальнику, скромно притулившемуся в углу комнатки рядом со столом, имитировавшим кухонный. Умылась, кое-как пригладила волосы. Ни расчески, ни геля для волос тоже не было. Видимо, придется остаться в незнакомом доме навсегда: выйти на улицу ненакрашенной она не могла.

Что поделать, Лизочка относилась к тому типу женщин, которые даже мусорное ведро выносят при полном параде. Без косметики и укладки Лизочка чувствовала себя голой. Слои тонального крема, пудры, теней и румян на лице не просто мгновенно преображали ее, но и служили защитой. Были ее забралом, кольчугой и наручами, призванными уберечь от внешних воздействий: от колючих взглядов других женщин и мужчин.

Ведь Лизочка была безупречна. Всегда хотела быть на коне и во всеоружии. Лизочка хотела всегда побеждать. Лизочка хотела, чтобы ее рейтинги зашкаливали, ее котировки повышались, а спрос на нее никогда не ослабевал. Именно для этого были солярий, фитнес-клуб и массажный кабинет по нескольку раз в неделю. И именно поэтому она чувствовала себя неуязвимой.

Лизочка даже разозлилась немного. Потому что понимала: выйти на улицу в таком виде придется. И придется прямо сейчас. Лизочка покосилась на безмятежно спящего мужика. Дальше неразговорчивой рыбы Лизочка не помнила. Точнее, помнила, что ей удалось, наконец-то, разговорить рыбу. Но что сказала ей рыба, она не помнила напрочь. Откуда же тогда взялся этот мужик? Лизочка с каким-то непонятным ей интересом вгляделась в спящего. Мужик был в принципе ничего. Не абхазец, не грузин и не азербайджанец. Вполне русская внешность. Темно-русые волосы. Аккуратная профессорская бородка...

На этих размышлениях Лизочка схватилась за голову. Про себя. Можно же разговаривать про себя. Так вот так же можно и хвататься за голову «про себя» – мысленно. А подумав, схватилась за голову уже по-настоящему.

«До чего я докатилась! – ужаснулась она. – Я обнаружила себя в постели с незнакомым мужчиной. Стою тут и рассуждаю, симпатичный он или нет!!!»

– Нет уж, хватит с меня! – вслух сказала она, нисколько не заботясь о том, разбудит она неизвестного мужика или нет.