Она отряхнула одежду и пригладила волосы, всем своим видом демонстрируя готовность идти. Странствующий учитель же, напротив, удобно уселся под сосной, демонстрируя ей обратное.

– Как вас зовут?

– Лизавета. Вставайте.

– Нет, Лиза, вы садитесь, – он даже устроился поудобнее, опершись спиной о ствол сосны. – Вы никогда не задумывались, Лиза, что все в нашей жизни не случайно? Посмотрите на себя: вы в шмотках от известных брендов, на высоких каблуках, вся такая гламурно-розовая, стоите не у себя в офисе, не в элитном клубе, а в неизвестном вам лесу, да еще и с лошадью. И я не спрашиваю, откуда у вас лошадь и что вы здесь делаете. Потому что вам здесь пришлось оказаться, чтобы встретиться с учителем. То есть – со мной.

– Я здесь оказалась, потому что мужик, которому я доверилась, оказался сволочью. Привез меня в эту дыру, ограбил, оставив без денег и документов. Не зная, что делать, и чувствуя себя препогано, я поддалась уговорам уличного зазывалы и согласилась съездить посмотреть дольмены. Ко мне начал клеиться абхазец и убедил меня прокатиться верхом. Не знаю, куда он хотел меня завезти, но как только моя лошадь, чего-то испугавшись, понесла, он и не подумал скакать за мной и спасать меня. В конце концов я все-таки упала с лошади, стукнувшись головой, которая, кстати, болит. Не знаю, что вы тут делаете и куда идете, но единственное ваше предназначение по отношению ко мне – вывести меня к людям, потому что сама я не знаю, куда идти. Пойдемте скорее, я вам заплачу.

– Мне деньги ни к чему.

– Деньги нужны всем, – отмахнулась Лизочка. – Сколько вы хотите, чтобы немедленно вывести меня хотя бы на поляну, где продают сувениры?

– Вы хотите идти, я хочу – поговорить. И не факт, что все будет по-вашему. Может, вы, конечно, и привыкли покупать все и вся, но сейчас вам придется забыть об этом. Я же сказал, целью всех ваших злоключений было встретить меня. Вы так эмоционально рассказали мне о ваших внешних проблемах, – пожал плечами учитель, – но они – лишь результат ваших внутренних проблем, которые гораздо серьезнее.

– Ну и какие это у меня внутренние проблемы? – ехидно спросила Лизочка, невольно присаживаясь рядом. – Вас зовут – Учитель? Ну научите же меня, как жить.

Однажды она, насмотревшись американских фильмов, попробовала сходить к психоаналитику... Но так и не смогла вспомнить, кто ей в детстве нравился больше: кукла Катя или большой лохматый медведь с пуговицей вместо носа. Из чего психоаналитик сделал такие далеко идущие выводы, что Лизочка испугалась. И потом, несмотря на фильмы, в ее круге ходить к психоаналитику не считалось модным, а стало быть, и не нужно было тратить на это деньги.

– Пришел как-то путник к великому Учителю. «Учитель, – сказал он, – я несовершенен, я пришел учиться у вас мудрости». – «Хорошо, – сказал Учитель. – Но давайте сначала выпьем чаю». Он предложил путнику сесть, налил чай ему в чашку, потом себе. А потом снова стал наливать чай в чашку путника, да так, что тот полился через край. «Чашка уже полная, Учитель, – сказал путник. – Зачем же вы льете еще?» – «Ты пришел ко мне за мудростью, – сказал Учитель, – но твоя голова уже полна: я не могу вложить в нее мудрость, как не могу налить чай в полную чашку».

– Чем это полна моя голова? – подозрительно спросила Лизочка.

Странствующий учитель пожал плечами:

– Вам это лучше знать. Вы считаете, что вы уже все знаете про этот мир. Обо всем на свете у вас есть свое представление.

– И вы хотите сказать, что – неверное? Что же это, например?

– Например? Вы сказали, все мужчины – сволочи.

– Конечно! – обрадовалась Лизочка: уж в этом она точно не сомневалась. – Они всегда готовы сделать какую-нибудь гадость. Доверять им нельзя. Они только и ждут, чтобы ты расслабилась, привязалась... А потом обязательно тобой воспользуются.

Лизочка сказала все это со знанием дела, с горящими правотой глазами, пламенно и тоном, не терпящим возражений. Еще бы, она неожиданно легко вспомнила все свои обиды на мужчин, начиная с мальчика Жени в пионерском лагере.

Одиннадцатиклассник был робок и красив. Он краснел и бледнел, разговаривая с Лизочкой. Лизочка чувствовала себя рядом с ним старше и мудрее. Она была главной. Она контролировала весь процесс. Она поддерживала его и вселяла в него уверенность. Она привыкла к его звонкам, подаркам и поцелуям. В качестве поощрения она была готова на все. А когда это все, собственно, и произошло, он перестал звонить.

Однокурсник Ванечка, напротив, налетел на нее, как ураган. Закружил, увлек, осчастливил своим присутствием на три месяца, а потом без малейшего зазрения совести нашел себе другой объект кружения и осчастливливания. Лизочка потом долго приходила в себя и мучительно пыталась сообразить: а что это было-то? Точнее, было же все так хорошо – и куда делось?

Художник из Бибирева показался настоящим «последним романтиком». Видом вымирающим, а потому имеющим особую ценность. Он рисовал ее портрет. Он зажигал десятки свечей прежде, чем увлечь ее на диванчик. Лизочка пыталась соответствовать: была такая вся романтично-загадочная. Называла себя Музой. А потом обнаружила, что ее номер – семь. Остальные шесть были его Музами по другим дням недели.

Эдуард, напротив, был сосредоточен и спокоен. Он был умен и эрудирован, хорошо зарабатывал и с умом тратил. У Лизочки уже была своя квартира, и он не имел ничего против совместного проживания с перспективой марша Мендельсона в самом ближайшем и светлом будущем. Лизочка училась готовить и создавать уют. Эдуард сдержанно хвалил ее. Эдуард учил ее жить. Эдуард контролировал ее жизнь – делал ее такой же продуманной и спокойной, как собственная. Когда Лизочка поняла, что ей запрещено встречаться с подругами – пустое общение! – посещать солярий и массаж – пустая трата денег! – разводить под руководством соседки кактусы и суккуленты – пустое занятие! – она взвыла. «Я ошибся в тебе!» – сказал Эдуард и спокойно ушел.

Толик... Еще ведь был Толик! Толика Лизочка решила и не вспоминать. Опыт и без того красноречиво говорил одно: все мужики – сволочи.

Борюсик...

– Почему вы решили, что все мужики – сволочи? – вернул Лизочку к реальности странствующий учитель.

– Он меня бросил!

– Если любишь человека – отпусти его. Если он твой – он вернется. Если не вернется – он не был твоим никогда. Настоящие чувства всегда взаимны. В противном случае кто-то что-то себе напридумывал. Вы его любите?

– Да, – брякнула Лизочка, но тут же спохватилась, – нет, конечно, как я могу его любить! Он меня обокрал! Он меня бросил. Он меня обманул.

– Задумайтесь! Представьте себе, что вы наступили на грабли и получили в лоб. Потом снова наступили на грабли и получили в лоб. И еще раз наступили и получили. Что вы будете делать?

– Перестану наступать! – Лизочка не вполне понимала, при чем тут грабли.

– Так вот и перестаньте! А вы вместо этого пришли к выводу, что все грабли – сволочи.