Я ожидал чего угодно, сопротивления, но только не страха в его глазах, казалось, что за секунду она в моих руках превратилась в ледяную статую.

Я был поражён.

Чёрт!

Неужели её кто—то изнасиловал? Узнаю, кто он — кастрирую! И это нефигуральное выражение, я собственноручно отрежу этому гаду яйца, а затем переломаю руки, что прикасались, к моему счастью. Осталось за малым, найти эту падаль. Завтра попрошу Глебу узнать, с кем она недавно встречалась.

— Милая, не нужно бояться меня, — начал я осторожно гладить её по спине, — только не меня, слышишь,— на выдохе я произношу, касаясь губами её виска, втягивая как животное аромат её волос, от которого моментально закипает кровь в моих венах .

— Скажи, кто тебя обидел?— продолжал я успокаивающе гладить, — кто сделал так, что ты боишься прикосновений?— После моих слов она вздрогнула, было такое ощущение, что лёд, который до этого сковывал её тело, словно осколки стекла разлетелся в разные стороны.

Значит, я прав, убью суку, но вначале превращу его жизнь в ад! Нет, сначала переломаю все кости, а потом устрою ад!А сейчас, нужно её вывести из этого состояния, и показать, что не все мужики мудаки. Аккуратно беру её на руки, и перемещаюсь на кресло, сажаю радость свою к себе лицом. Моя девочка не сопротивляется, но ещё находится в напряжении. Беру в свои ладошки её лицо, и смотря в глаза, произношу:

— Где моя смелая девочка, которая готова была сразиться с отморозками битой и баллончиком с лаком? Где та, что меня ходить по струнке заставила? — после моего вопроса,Соня словно очнулась.

— Меня никто не обижал, — на пределе слышимости, ответила она.

Ага, так я и поверил. Но с этим разберёмся позже, а сейчас я разрушу разделяющую наспреграду, как и собирался. Чувствую, что если отступлю, то сделаю только хуже. Она закроется от меня окончательно, ведь я был свидетелем её страха. А значит, она постарается избегать меня.

— Сонь…

— Кирилл, правда, никто не обижал, — опускает взгляд, —я просто испугалась твоих агрессивных действий, и напор…

Опять врёт. Мне бы сейчас злится, но я не могу. Меня так поразил её испуг, что у меня появилось одно желание— укрыть своё солнце от всех невзгод, чтобы ни одна падла не могла ей навредить.

— Глупая моя девочка, тебе не стоит меня бояться, — принялся я водворять свой план в жизнь. Да какой к чёрту план, я действовал по велению сердца!

— А я и не боюсь, — с вызовом посмотрела она мне в глаза. От удивления я даже приподнял одну бровь. Ничего себе стремительные перемены!

— Совсем? — не скрывая улыбки, смотрю на её губы, я уже чувствую, как в моих венах вновь начинает разгоняться кровь. Если она, сделает шаг навстречу, то меня уже ничего не остановит, я сделаю её своей тут, и плевать, что это работа. А ведь хотел только соблазнить…

— Совсем…— смотрит мне в глаза, в которой начал зарождаться огонь, я затаил дыхание, боясь спугнуть. Она медленно опускает взгляд на мои губы, и… — поцелуй меня.

Твою ж! Эти два слова, заставили моё сердце замереть от восторга. Да что, там!Мои предохранители заискрились, затем взрыв в сознании, и я пропал.

«Солнечная, я сейчас тебя не только поцелую, я тебя так… приласкаю, что ты забудешь обо всём на свете!» — пообещал ей, нежно соблазняя красавицу. Время пришло.

***

Кирилла вопрос словно вырвал меня из пелены мрака, в который я опять себя погрузила. Как я могла сравнить этого мужчину, с тем мерзавцем? Если бы он был насильником, то уже давно сделал своё грязное дело, а не терпеливо ждал, когда я соизволь его к себе подпустить. Я только сейчас осознала, что только с ним у меня получится побороть свою фобию. В его взгляде столько неподдельной тревоги за меня, и нет тут ни грамма похоти. Теперь я была точно уверена, я для него больше чем просто интрижка, и все мои страх беспочвенны. Хватит отказываться от счастья, я дам нам шанс, и обязательно скажу правду, что не смогу иметь детей. Если откажется, значит, не судьба. Так что рискну.

— Поцелуй меня, — смотря на его красивые губы, робко прошу . Я почувствовала, как его тело напряглось после моей просьбы,затем вздох облегчения, и я приготовилась к шквалу страсти. Но и тут мой мужчина меня удивил: его поцелуй был нежным,как дуновенье весеннего ветерка,он словно боялся меня напугать своим напором, сдерживал себя.

— Солнышко, счастье моё, - срывающим голосом шепталони эти слова вновь и вновь, покрывая моё лицо поцелуями. Мир сузился до нас двоих, его шёпот, был для меня, как дымка дурмана, с каждой секундой я теряла связь с реальностью. Его руки, казалось, были везде,и прикосновения их приносили блаженство, а не боль. Такого я даже в мечтах не представляла.Меня в прямом смысле начало потряхивать в его руках. Я возбудилась до предела, я уже не контролировала свои стоны, что рвались из груди, да и не хотелось мне этого. Я решилась отдаться во власть мужчины, пусть делает всё что хочет, главное, чтобы не останавливался.

— Сонь… —неожиданно прерывает ласки, прикасается своим лбом к моему, его грудная клетка ходит ходуном, и я буквально слышу стук его сердца,— Сонька, — срывающимся голосом, повторяет моё имя, — ты ведь понимаешь, что я уже хочу не только целоваться?

— Кир…—первый раз сокращаю его имя, отстраняется и смотрит на меня горящими от страсти глазами.

— Девочка моя, — произносит он, продолжая смотреть мои глаза, а пальцыруки замерли возле кромки моих трусиков, — скажи да…— в этих словах было столько мольбы…

— Да, — произношу я на выдохе, и прикрывая от смущения слова.

С ума сойти, он ещё и спрашивал разрешения!

— Спасибо, ты об этом не пожалеешь, клянусь, — произносит мне в губы. Тут его рука, делает осторожное движение, и стоило ему прикоснуться как…

— Ох…— вырывается у меня, и по телу пробегает судорога, от которой потемнело в глазах.

— Это ещё не «ох»,— произносить он, впивается мне в губы,и его язык словно завоеватель врывается мне в рот.

Вначале я испугалась его напора, моё тело помимо моей воли вновь заледенело. Но постепенно, от его ласк я начала оттаивать и получать удовольствие. Поразительно, у него были сильные руки, но насколько они нежные… я ожидала болезненных прикосновений, но он опять меня удивил. Мужчина прикасался ко мне так…нежно и с трепетом, что мои выставленные барьеры превратились в прах. Кирилла страстный шёпот был сильней дурмана, он проникал в моё сознанье, заполняя собой, сейчас мне казалось, что если он прекратит, то я сама на него накинусь.

Фантастика!

Смущение ушло на задний план, словно так и должно было быть всегда. Моё тело отозвалось на его прикосновенье сладостной дрожью, я уже не пыталась сдерживать стоны, что рвались помимо воли из груди. Я растворялась в сладостном дурмане, парила в водовороте чувств. Кирилл своими трепетными прикосновениями стирал подсознательные уродливые картины прошлого, что мешали мне жить, и взамен заполняя пустоту любовью. Я понимала, что это безумие, понимала, что когда развеется дурман, я пожалею о своей слабость. Но, у меня нет сил остановить его, я полностью отдалась во власть его умелых рук, и от этого так…хорошо, что кажется прекрасным сном.