Как ещё одна странность, мужчина спорить не стал.

— Ладно, тебе виднее, — секундная пауза и последующее, полное предвкушения: — Вместе на одной постели, так вместе! Отказываться не стану.

— Чего?!

— Даже не мечтай! — а это уже вслух.

Я даже на ноги подскочила. Столько возмущения меня переполняло от заявленной наглости.

Как подскочила, так и плюхнулась вниз… на Габриэля. Потому что этот бессовестный без лишних распинаний в очередной раз дёрнул меня за руку, уложив на себя, выполняя то, о чём говорил.

Сам напросился, в общем!

Рука поднялась чисто инстинктивно. Жаль, конечность тут же перехватили. Другую — тоже. А потом меня и вовсе тяжеленной ногой придавило. Видимо, чтоб я свои нижние конечности закономерно не пускала в ход, раз уж верхние попали в плен.

Хм…

— Кофе хочу! — заявила, сменив тактику, задирая голову, взглянув на Габриэля.

Ну, а чего только он меня бесит, а сам довольный такой? Пусть тоже из себя выходит! Не всё мне одной страдать. Несправедливость какая-то несусветная!

К тому же, от порции кофеина, и покрепче, реально бы не отказалась. Время-то — позднее.

А ещё…

— Я тоже хочу. Очень сильно и давно хочу, между прочим, — на свой лад интерпретировал мужчина. И всё бы ничего, однако, судя по тому, что именно я ощущала правым бедром, которым оказалась прижата к португальцу, он хотел точно не кофе! — Но ты мне с этим не помогаешь, — добавил с обвинением.

Что ж…

Никогда ещё чашка эспрессо не обходилась мне так дорого. В смысле, отказывать пришлось. Хотя, сперва:

— То есть, я помогаю тебе с твоим желанием, и тогда ты в ответ помогаешь мне с моим? — удивилась фальшиво.

— Если тебе такая подача больше нравится, то можно и так сказать, — отозвался Габриэль.

А голос у него — подозрительно тихий и чуть хрипловатый, с дыханием происходила тоже какая-то проблема. Через раз ловила его короткие вдохи и выдохи. Свои — вовсе не замечала. И всё смотрела и смотрела в глаза, цвета бескрайнего неба… Неотрывно. Будто приворожило. Каким-то незримым магнитом тянуло. Не отвернуться. А твёрдость, что столь явно упиралась в моё бедро, чувствовалась лишь отчётливее, ещё тверже… В тишине и полумраке ночи мои губы почти касались его губ. Запястья — до сих пор в его власти. Но поцелуй — добровольный. Мой. Едва осязаемый. Я сама подалась навстречу. Сама прижалась к чужим губам. Моё внутреннее я буквально возликовало, едва разум ухватил новый рваный выдох мужчины. Слишком тяжёлый, чтобы поверить, будто осуществляющаяся игра даётся ему легко и просто. Нет. Не легко. Возможно, намного сложнее нежели мне самой. Хотя, прекрасно осознавая и помня всё это я всё равно отодвинулась от португальца не сразу, лишь с некоторыми усилиями.

— Деньги вперёд. Утром — деньги, вечером — стулья или вечером — деньги, а на другой день утром — стулья, — выдала ему одну общеизвестную цитату, насколько позволяла собственная память.

И это я совсем уже не про кофе вещаю!

Габриэль… нахмурился.

— Какие деньги? — призадумался. — И причём тут стулья?

Ха…

Так я тебе и объяснила.

— Вот когда сообразишь, причём тут деньги и стулья, тогда и обсудим, — заявила встречно с самым гордым видом, показательно уставилась на свои запястья. — А сейчас, ты или меня отпускаешь, или я начну орать во всю глотку с призывом о помощи, чтоб сюда не только одна медсестра прибежала. Ты меня знаешь, я и не такое устроить могу.

На самом деле ни на что подобное я бы точно не решилась, не насилуют же в самом деле, но ему-то об этом знать не обязательно. Должен был сполна впечатлиться моими спонтанными приступами психоза, когда я одну из спален на его вилле стрингами Ди с расстройства украсила.

И правда сработало.

Мужские пальцы, неохотно, но разжались. И даже ногу свою он с меня убрал. Хотя его жёсткий стояк менее отчётливо упираться в моё бедро не перестал.

Ну, да ладно…

Не будем о грустном.

Перевернулась на бок.

— Раз уж идея с кушеткой не выгорела, спокойной ночи, Габриэль, — произнесла, закрывая глаза.

Даже не видя его лицо, затылком ощутила встречный злобный взгляд, полный скрытой ярости.

— И тебе. Шельма рыжая.

Виктория

Утро началось с постоянства. В том плане, что ничего существенного за ночь не изменилось. Кое-чей стояк, как упирался в меня накануне, так и сейчас… Начала задумываться о том, что у Габриэля в штанах подложен булыжник. Ну, не бывает же так в круглосуточном режиме! Или бывает… По крайней мере, собственные ощущения вряд ли обманывали и подводили.

— Зверобоя с мятой на тебя нет, — проворчала, припомнив народное средство для существенного снижения потенции.

Аккуратно вывернулась из удушающих объятий и соскользнула с больничной постели, поднимаясь на ноги. Следом и палату покинула, тихонько прикрыв за собой дверь, дабы не потревожить сон Габриэля. Первым делом посетила уборную, поправила свой помятый внешний вид, потом — спустилась вниз, к замеченному ранее кофейному автомату. Так себе, конечно, ассортимент, далёк от свежесваренного, столь любимого мной напитка, но за неимением большего — тем и давилась, выйдя на улицу, устроившись на одной из лавочек в местном подобии сквера, наслаждаясь относительной тишиной раннего времени суток и отсутствием духоты. Впрочем, довольствовалась я этой своеобразной гармонией не столь уж и долго. Разум постепенно захватывали те же мысли, что и накануне. Ничего хорошего в них не содержалось и нейтральное настроение постепенно скатывалось к минусу. Покачивая в одной руке стаканчик с горьким напитком, в другой — телефон, который оказался в общем-то не настолько полезным, как рассчитывала изначально, я прикидывала примерный список дел на ближайшее будущее, едва вернусь на родину. А ещё… сомневалась. В первую очередь, в самой себе. Нет, не в своих силах. Вернуть кофейню не составит огромной проблемы. Благо, за несколько лет работы я обзавелась нужными связями. Найти спонсоров из числа тех же постоянных клиентов, не составит труда, вполне реально взять займ, а то и не один, если понадобится, чтобы выкупить заведение из залога и вернуть себе. Отработаю всё. Как уже делала когда-то. Сам процесс возвращения, скорее всего, тоже не составит больших усилий. Однако… Всё внутри ворочалось злосчастной концентрацией боли, едва воображение представляло тот момент, когда я вернусь и окажусь среди стен, что будут напоминать мне каждое мгновение о случившемся предательстве, собственной глупости и совершённых ошибках.

Может, оно и не стоит того на самом деле?

Может, зря я цепляюсь за собственное упрямство?

Ведь с практически с нуля снова начинать придётся.

На руинах, оставленных бывшим.