— В Гронингене.

Салли расхохоталась.

— Неплохое местечко! Малышка, берешь ли ты с собой мотоцикл? Или виндсерфер?

— Нет, — вздохнула Беатрикс.

— Дура. Но, надеюсь, потертые джинсы, спортивная рубашка, кожаные сапоги уже упакованы?

— Нет, — снова ответила Беатрикс.

— Два раза дура. Иди упаковывай! Быть в Гронингене и не покуролесить там на островах — глупо! Посмотришь, твои профессора и адвокаты, как морские котики, будут лежать на дюнах, а ты не теряйся — пари над ними, как птичка, на доске с парусом. Поняла?

— А веснушки? — робко напомнила Беатрикс.

— Не забивай мне голову глупостями, я пошла работать.

И Салли, несколько раздраженно фыркнув, стала снимать косметическую маску с лица одной из своих клиенток. Когда она покончила с этим занятием, то вернулась к Беатрикс и пояснила:

— Мой папа был негр, а мама — белая, я девушка из бедной семьи. Папа никогда бы не полюбил маму, если б не ее сумасшедшие веснушки. Знаешь, он целовал каждую веснушечку, вот так, поштучно, даже спустя тридцать лет со дня их свадьбы… В общем, откуда мы с тобой знаем, за что мужчины любят нас, женщин? Может, твой супер-адвокат тоже без ума от тебя, потому что на твоей мордашке веснушки!

Тут и Беатрикс и Салли в голос рассмеялись, а новоиспеченная миссис Мидволд взяла да и поцеловала веселую парикмахершу в круглую, коричневую щеку.

Из желтой «тойоты» сначала показалась нога в коротком кожаном сапоге. Затем перед глазами Корнелиуса предстала Беатрикс — задорная, веснушчатая особа с милым зеленоглазым личиком, озорной улыбкой. Джинсы в обтяжку и спортивная рубашка дополняли эту невероятно пленительную картину. На плече мадам Мидволд висела обшарпанная сумка, из которой торчали теннисные ракетки.

— Я готова, дорогой, ехать с тобой хоть на край света! — весело сообщила она.

Ну что ты с ней поделаешь! Конечно, Беатрикс в таком виде сейчас в самый раз отправиться бы на тюльпанное поле в Винсем, а не на совещание, где соберутся самые преуспевающие юристы Нидерландов, но… Корнелиус улыбнулся, увидев свою жену, а когда она приблизилась к нему, поцеловал ее в макушку. Адвокат уловил нежный запах, идущий от волос молодой женщины.

— Твоя головка пахнет розами, — сказал он. — Ты замечательно точно подбираешь себе шампуни.

— Стараюсь, — беспечно ответила она, и, оставив «тойоту» на стоянке, ловко пересела в голубой «порше». — Поехали? Как ты говоришь, называется место твоего совещания?

— Гро-нин-ген, — по слогам, как маленькой, произнес он. Потом хмыкнул и добавил: — Выглядишь неплохо. Но, надеюсь, ты не явишься со мной на вечерние коктейли в шортах?

Они рассмеялись и покатили по утренней дороге. Увидев их со стороны, ни одна живая душа не подумала бы, что в салоне «порше» сидят фиктивные муж и жена. Влюбленная парочка и только!

Несмотря на ранний час, по улицам и бульварам Амстердама тек нескончаемый людской поток. На площади Лейдсеплейн официанты уличных кафе расставляли стулья. У рынка Альберта Кейпа сооружались прилавки с цветами, овощами, экзотическими товарами со всего света. Город начинал свой обычный день.

Корнелиус выехал из делового центра, и машина понеслась к предместьям. Беатрикс успела даже вздремнуть.

«Порше» мчался будто по берегу волшебного, переливающегося разноцветными красками моря: автострада проходила мимо полей тюльпанов, нарциссов, рапса. Часто попадались живописные деревеньки с дворами, в которых жилые дома и сараи были подведены под одну крышу, а двери украшены искусной резьбой.

Город Гронинген встретил путешественников в самый разгар дня. Крупнейшая в Нидерландах газовая компания, обосновавшаяся на южной окраине города, созвала знаменитых юристов со всего света для решения корпоративных задач.

Беатрикс запрокинула голову, когда вышла из автомобиля. Величественное здание компании отодвинуло на задний план башню Мартини, которая с пятнадцатого века считалась символом Гронингена. Увы, попасть туда было невозможно, вход уже закрыли.

Служащий парковки, увидев Беатрикс и Корнелиуса, приветливым голосом рассказал, что кафе в бывшем доме церковнослужителя рядом с башней Мартини — излюбленное место встреч всех влюбленных.

— Побывайте там. Вам в самый раз, — подмигнул он.

— Неужели на нас написано, что мы влюбленные? — спросила у Корнелиуса Беатрикс.

— Не говори глупости. У меня в голове сейчас совещание, — ровным голосом ответил адвокат Мидлвод.

Девушка внутренне сжалась. Чего она к нему лезет с интимными вопросами? Раз и навсегда он предложил ей именно фиктивный брак, и никакой другой. Все. Заруби на носу, Беатрикс, ты — игрушка в запутанном деле.

Дни в Гронингене промелькнули, как куплеты шлягера. Корнелиус работал не так уж много, по несколько утренних часов, а остальное время принадлежало отдыху.

Участники совещания из Японии, Канады, Австралии были в полном восторге от поездок на необитаемые острова, самый широкий пляж Европы приводил их в восхищение. Несмотря на множество туристов, на островах все еще сохранились идиллические уголки, автомобилей там не оказалось вообще. Зато встреча с аборигеном — живым тюленем — была вполне возможна.

Беатрикс напоминала восторженную девочку, чьи сны и мечты сбылись. Увидев громадного фыркающего тюленя, она не поверила своим глазам и побежала его фотографировать. Тюлень испугался ее напористого восторга, ловко изогнулся и прыгнул в волны…

Чудо природы — песчаный пляж длиной тридцать километров и шириной около километра представлял собой райское место. Сюда обыкновенно съезжалась молодежь. Тогда кемпинги, бары, дискотеки, кафе кипели, воздух был пронизан радостью и весельем.

Но если кому-то хотелось тишины и уединения, лучшего места, чем дикие заросли острова, найти было невозможно.

Дюны, леса, обширные песчаные пляжи, огромное разнообразие птиц заставляли людей чувствовать себя помолодевшими. Усталость здесь, в окрестностях Гронингена, как рукой снимало.

Беатрикс и Корнелиус много купались, катались на виндсерфере, ходили в музеи, заходили в уютные кафе.

Коллеги мистера Мидволда не могли налюбоваться на юную жену адвоката. На каждом углу в здании, где проходило совещание, Корнелиуса кто-нибудь брал за локоть и доверительно сообщал:

— Ваша Беатрикс — очаровательна. Вам повезло.

В первый вечер она облачилась в дымчатое платье с глубоким вырезом, надела любимые хризолитовые бусы и обулась в изящные туфли на высоких каблуках. Она не стала закалывать свои густые волосы, а наоборот расчесала их так, что они при любом шаге, дыхании, повороте головы рассыпались мягкой волной по шее и плечам.

В этот вечер их с Корнелиусом пригласили в ночной бар гостиницы на дружескую вечеринку. Беатрикс много и с удовольствием танцевала, и не только с мужем. Ее то и дело приглашали его коллеги.