Я все никак не могла понять: что он от меня хочет? Кто я по сравнению с ним? И зачем он меня постоянно куда-то водит. Неужели ему просто со мной интересно и он не рассчитывает на большее?

После субботнего ужина мы пошли прогуляться. Когда мы дошли до улицы, где не было ни одного прохожего, я набралась смелости и спросила:

– А куда мы движемся?

Он рукой показал маршрут. Я помотала головой и уточнила:

– Не сейчас, а в принципе. Ты и я.

На его лице появилось удивление, которое стремительно сменилось широкой улыбкой.

– А куда бы ты хотела двигаться?

– Ну, я не знаю. Я хотела бы, чтобы мы понимали, кто мы друг другу. Вот, например, мы дружим или мы встречаемся?

Про себя я подумала, что если он скажет, что мы дружим, ну и пусть. У меня хотя бы будет понимание. Ведь для девушки самое страшное – это не плохие новости, а неизвестность и неопределенность. Вот от них я хотела избавиться.

Он остановился, посмотрел на меня и сказал:

– Ты мне очень нравишься, и я хотел бы, чтобы ты стала моей девушкой.

Потом он обнял меня за талию и поцеловал.

Но поцелуй, которого я так долго ждала, почему-то не вскружил мне голову. Я не услышала фейерверков, и мне не захотелось танцевать мой танец победителя. Наоборот, как будто мне чего-то не хватило. То ли тепла, то ли страсти… Какого-то важного вкуса и чувства. Но я решила, что это все второстепенно. Главное – он был взрослым, сильным, стабильным человеком, целеустремленным, интересным, без вредных привычек.

А я теперь была его девушкой. Девушкой доктора наук!

Мэйсон стал моим первым учителем и во многом сформировал мое первое взрослое мировоззрение. А как мужчина с опытом он диктовал условия развития наших отношений. Теперь мы проводили вместе каждые выходные. По будням я училась и работала, а вечером в пятницу на всех парах мчалась к нему. Его жизнь по сравнению с моей казалась необъятной. Я вообще не знала, смогу ли я когда-нибудь до него дорасти, но решила, что сделаю все для этого. Его интересы поглотили все мое свободное время. Благодаря ему я начала читать The Economist и Scientific American. Слушать National Public Radio и смотреть BBC. Научилась хорошо кататься на роликах и подниматься на горные вершины.

По духу он был исследователь, поэтому мы пробовали мир на вкус. Мы облизывали пальцы в эфиопском ресторане, где традиционно едят руками, бесцеремонно высасывали мидии в лучших рыбных забегаловках. Иногда мы бывали и в ресторанах высокой кухни, но их чопорность скорее отталкивала, чем притягивала Мэйсона, а он всегда высмеивал пафос. Он был гурманом содержания без зацепки за форму.

Он обострял мое чувство прекрасного хорошей музыкой и танцами. Он открыл для меня магические сочетания сашими с горячим саке под звуки дождя. Тирамису с мерло на полу у камина. Севиче с ризлингом на летней веранде. На каждые каникулы мы куда-то ехали – в национальный заповедник или в новый город.

Он учил меня жить в кайф, наслаждаться каждым кусочком, глотком, каждой нотой и каждой красивой картинкой – будь это пейзаж на картине в музее или в парке. Если для кого-то работа была смыслом жизни, то для него работа была способом заработать на удовольствия. Мэйсон открыл мне дверь в гедонизм, и я с удовольствием вошла в эту дверь, постигая новые грани себя и жизни.

Но вместе с тем, что он давал мне очень много как личность, я все время чувствовала нехватку мужского внимания. Я ждала, когда наши отношения станут более чуткими, теплыми. Во мне постепенно раскрывались женские качества, и мне хотелось больше душевной близости, больше заботы. Мне хотелось чувствовать себя девушкой, которую обожают и носят на руках, и мне хотелось быть такой девушкой для него.

И первые два года наших отношений меня не сильно смущало, что он мог оборвать меня на полуслове и сказать, что я нелогична. Я принимала это как вызов и еще больше читала. Я делала вид, что не сильно переживала, когда он не хотел общаться с моими друзьями. Ведь у них были совершенно разные интересы и вкусы.

Иногда мне было обидно, когда он отменял наши планы на выходные, чтобы поехать с какой-то группой своих друзей кататься на лыжах.

Но когда я уже внутренне окрепла, я начала обращать внимание на маленькие вещи, которые никак не вписывались в мои понятия хороших отношений. Например, я не могла оставить у него зубную щетку или одежду. Каждый раз я приезжала с огромной сумкой с вещами на три дня и уезжала с ней. Когда у меня возникали проблемы, он не приходил на помощь. Когда ломалась машина, меня всегда выручали друзья. Я даже не могла сказать ему, что болею или что у меня закончились деньги, а до следующей зарплаты еще неделя. Его все это не интересовало.

Я чувствовала себя не частью пары, а приставкой к его прекрасной жизни.

Я не понимала, что же со мной не так?

Ответ я искала весь следующий год и нашла.