«И для этого он мне позвонил», – возмутилась я.

Но уже через несколько минут я услышала стук в дверь. Передо мной стоял Мэйсон с огромным букетом цветов. Первый букет, который он мне преподнес за все время отношений. Он внимательно посмотрел на меня и произнес:

– Я сделаю для тебя что-то, чтобы ты забыла о Вейле.

– Что, например?

– Во-первых, мы полетим туда, куда ты захочешь.

– Я хочу в Сан-Франциско.

– Хорошо. Во-вторых, я лечу на конференцию в Финляндию этим летом и подумал, как было бы хорошо прилететь оттуда в Питер и провести там с тобой неделю. Ты ведь говорила, что будешь в Питере этим летом?

Я вспомнила про Франческо и про то, что он пригласил меня в гости на юг Франции пожить на вилле его бабушки и дедушки.

– После экзаменов у меня планы, – сухо ответила я, но поняла, что поспешила.

Франческо, с его романтическими полетами, с его итальяно-французской харизмой был мне интересен, но с Мэйсоном была такая прочная связь, что моя решимость выкинуть его из своей жизни сдулась в этот же самый момент.

Так прошел еще один год. Еще один год, пока я старалась втянуть его в себя. Мечтала, чтобы он хоть раз поинтересовался моим внутренним миром. Чтобы он помог мне с выбором карьеры. Чтобы он съездил на мою родину. Да хоть бы один раз позволил мне спланировать выходные. А он говорил: «Если я плачу, то решаю, куда мы идем. Вот начнешь работать, тогда сможешь выбирать и покупать нам билеты туда, куда захочешь».

Я металась. У меня впервые в жизни начались истерики. Сейчас, смотря на то время, я понимаю, что они случались, потому что я все никак не могла прочувствовать: любит он меня или нет? Будет ли он заботиться обо мне или нет? А что, если я внезапно забеременею? Тоже все буду решать сама? Мне надо было понять: оставаться с ним и страдать дальше, искать новые подходы и пытаться что-то менять или уходить?

Событие, которое дало импульс для распада нашего с Мэйсоном карточного домика, случилось в начале 2003 года, на дне рождения его хорошей знакомой Вивьен.

Он представил меня ей словами:

– Знакомься. Это Лиза.

Она спросила:

– Она твоя девушка?

На что он ответил:

– А это что, важно?

Меня это страшно возмутило. Ведь он сам попросил меня стать его девушкой в тот самый вечер, когда мы перестали быть просто друзьями. А теперь он отказывается от своих слов?

Но я держала лицо вместе с ударом.

– Ну конечно, мы же хотим понимать, вместе вы или нет. Ты ее бойфренд? – продолжала допрос хозяйка.

– Мне не нравится это слово, – ответил он.

Вивьен разговор замяла, а чуть позже поймала меня на выходе из туалета и тихо, как конспиратор, сказала мне на ухо:

– Если он так и будет паясничать, позвони мне. Я познакомлю тебя с тем, кто будет счастлив быть твоим бойфрендом.

Прекрасная Вивьен. До сих пор я ей благодарна. Она вселила в меня уверенность, что мое негодование обосновано.

Когда мы вернулись с вечеринки, я завела разговор о том, кем мы являемся друг другу.

Он не хотел ничего обсуждать и даже не захотел спать со мной в одной комнате. И я так разозлилась на него, что бросила в унитаз его новый блэкберри. А ночью, когда он уснул, я разбудила его тем, что вылила ему на лицо графин воды. Все в один вечер.

Это было ужасно и недопустимо – это была моя самая низкая точка, до которой я скатилась в отношениях. Признаваться в этом сейчас очень стыдно. Но мне кажется, что каждая женщина переживала что-то подобное, когда ее разрывало от равнодушия. И в своем отчаянии и бессилии делаешь такое, чтобы вызвать хоть какую-то эмоцию, пусть даже самую негативную.

Но пожалуйста, не поступайте так. Мы должны быть выше этого и не терять достоинства.

Если у вас когда-либо возникнет желание навредить мужчине или его имуществу, примите это как сигнал к тому, что надо взять длинную паузу и реально разобраться в себе и в нем. Позвоните подруге и попросите поддержки. Это та точка невозврата, когда необходимо честно признаться, в первую очередь себе, в том, что отношения сломаны.

Когда на утро он нашел в унитазе свой телефон, он сказал мне: «Уходи. Я позвоню тебе через неделю. Если ты к тому времени не успокоишься, возьмем еще один перерыв».

Я чувствовала, как постепенно затухаю. Меня уже ничего не радовало. Ни рестораны, ни латинская музыка, ни светские мероприятия. Я хотела настоящего тепла и душевного единения. Чувства защищенности и принятия. Понимания, что мы куда-то движемся, вместе, а не просто проводим время.

Затухание женщины редко происходит быстро. Чаще всего это медленное постепенное уменьшение силы – она перестает делать то, что ей доставляет радость, все меньше общается с друзьями, делает абсолютный минимум, переходя из режима «активная и целеустремленная» в режим выживания.

Я даже не поняла, как это случилось со мной.

Но внезапно мой жизненный ресурс иссяк и мне перестало хватало энергии даже на учебу и работу. Тогда я решила пойти к врачу. Милая женщина средних лет в белоснежном халате уделила мне 10 минут. Я ждала медицинский показаний, но она говорила со мной не как врач, а как психотерапевт.

– Когда у вас это началось?

– Месяца два назад.

– Это чем-то обусловлено? Случилось какое-то событие, из-за которого вы стали себя плохо чувствовать?

– Вроде бы нет, просто если раньше жизнь доставляла мне радость, даже когда у меня были трудности, то сейчас, даже когда у меня что-то получается, я все равно грущу.

Она слушает и кивает.

– Как ваши успехи в учебе?

– Обычно хорошо, но последнее время мне все дается с особым трудом.

– Какие у вас отношения с родителями?

– С мамой прекрасные, с папой отношений нет, но маму последний раз я видела год назад.

– Как вы проводите свободное время?

– Смотрю кино и читаю книги.

– Сколько алкоголя вы употребляете?

– Пару бокалов в неделю.

Я рассказала ей, что много учусь и работаю. Что у меня вроде бы активная социальная жизнь и есть бойфренд, но нет радости.

Тогда я не связывала эмоциональное угасание с отношениями. Я надеялась, что все дело в низком давлении и усталости. Я ждала от нее витамины, но она поставила мне совсем другой диагноз.

ДЕПРЕССИЯ.

– Как депрессия? – возмущаюсь я. – Я прирожденный оптимист, у меня жизнеутверждающий взгляд на мир и высокая работоспособность.

– При всем уважении к вам, вы ошибаетесь.