Крики эти прозвучали не очень уж грозно, однако, сопровождавший их звон кинжалов придал им нечто воинственное.

За рвом в стане врагов послышался какой-то новый шум, и осажденный гарнизон понял, что приступ и в самом деле начинается.

В комнате над воротами становилось уже темно, и Джейн немножко приободрилась, вспомнив, что теперь и до заката недолго.

— Ров ужасно узкий, — заметила Антея.

— Если они даже переплывут его, им все равно не попасть в замок, — отвечал ей Роберт.

Только он успел вымолвить это, как рядом на лестнице послышались тяжелые шаги и звон стали. Дети затаили дыхание. Шаги и звон оружия удалялись вверх по лестнице, идущей на башню. Тут Роберт вскочил, тихо снял башмаки и прыгнул к двери.

— Ждите здесь, — шепнул он и стал быстро красться вслед за удалявшимися шагами.

Он заглянул в верхнюю комнату — враг был там. Это был Джакин, весь мокрый и грязный. По-видимому, он как-то перебрался через крепостной ров и теперь возился около механизма, который приводил в движение подъемный мост.

Роберт захлопнул дверь и успел повернуть огромный ключ в замке как раз в то время, когда Джакин хотел выскочить назад.

Бросившись по лестнице вниз, Роберт вбежал в маленькую башенку у подножия высокой башни. Там оказалось открытым большое окно. — Вот что нам надо было защищать! — крикнул он остальным, которые прибежали за ним следом.

Дети попали сюда как раз вовремя: второй вражеский воин тоже перебрался через ров и уже успел уцепиться за нижний край окна. Роберт не мог понять, как этот человек ухитрился вскарабкаться по стене, но увидав пальцы, ухватившиеся за окно, не стал размышлять над этим, а со всей силы ударил по ним железным болтом, валявшимся на полу. Воин грузно свалился в воду. В следующую минуту Роберт выскочил из комнаты, захлопнул дверь и при помощи Сирила запер ее огромным засовом.

Через некоторое время оба мальчика, тяжело дыша и посматривая друг на друга, снова стояли в комнате над воротами.

Джейн сидела на полу с открытым ртом.

— Приободрись, Дженни! Все это должно скоро кончиться.

Наверху раздался какой-то треск, что-то загремело, и пол под ногами у детей задрожал. Грохот за стеною дал понять, что подъемный мост опустился.

— Это все негодяй Джакин сделал, — сказал Роберт. — Но у нас еще осталась опускная решетка.

Тут послышался глухой топот лошадей и пеших воинов, двигавшихся по спущенному мосту.

— Живо наверх! — крикнул Роберт. — Будем в них бросать чем-нибудь!

Теперь даже девочки почувствовали себя совсем храбрыми. Они побежали за Робертом и под его руководством стали бросать камни из узких длинных окон. Внизу послышался беспорядочный ропот и отдельные стоны.

— Ах, Боже мой! — воскликнула Антея и положила на пол камень, который только что хотела бросить в окно. — Я боюсь, что мы кого-нибудь ушибли!

Роберт яростно подхватил камень с пола.

— Надеюсь, что так, — сказал он. — Чего бы только я не дал сейчас за хороший котел с расплавленным свинцом!.. Сдаваться?.. Еще чего!..

В этот момент детям послышалось, что по мосту везут что-то тяжелое. На минуту все затихло, и вдруг раздался глухой удар тарана. А в комнате уже стало совсем темно.

— Мы удержим замок, мы не сдадимся, — говорил Роберт. — Через несколько минуту солнце должно закатиться. Вон опять они там, внизу, подняли возню. Жаль, что нет времени натаскать еще камней. Эй, лейте на них воду! Конечно, в этом мало толку, а все-таки мы их хоть вымочим!

— Ой, милые мои! — сказала Джейн жалобно. — А не лучше ли нам сдаться?

— Ни за что! — отвечал Роберт. — Мы еще можем вступить в переговоры и затянуть время, но никогда не сдадимся. О, когда я вырасту, то непременно стану военным, вот увидите! В гражданскую службу я никогда не пойду, чего бы мне там ни говорили.

— Давайте махать платком и просить переговоров, — упрашивала Джейн. — Мне кажется, что нынче вечером солнце никогда не сядет.

— Сперва выльем воду на этих скверных животных, — отвечал кровожадный Роберт.

Антея взяла кувшин и вылила его через одну из дыр, предназначенных для обливания врага расплавленным свинцом. Послышался плеск воды, но, по-видимому, ни на кого внизу это не произвело особого впечатления. А таран все продолжал бить в ворота.

— Как это глупо! — сказал Роберт, лежа на полу и глядя одним глазом через дыру в стене. — Эта дыра выходит прямо под арку перед воротами. Если враг прорвался уже за решетку и подошел к самым воротам, то все пропало. Дай-ка мне сюда кувшин!

Он взобрался на треугольный выступ в средней части стены и, взяв у Антеи кувшин, выплеснул всю воду через узкое окно, предназначенное для стрельбы из луков.

В это самое мгновение и удары тарана, и топот врагов, и крики «сдавайтесь!», «слава Тальботу!» — все разом смолкло. Маленькая комната как будто завертелась кубарем, и когда дети пришли в себя, то оказалось, что они, целые и невредимые, сидят в большой спальне Белого домика.

Все тут же столпились у окна. Ров, подъемный мост, шатры и вражье войско — все исчезло бесследно. Перед окном был палисадник с георгинами, астрами и розами, а за железной изгородью тянулась мирная пыльная дорога.

Каждый вздохнул с облегчением.

— Ну вот, все и кончилось, — сказал Роберт. — А что я вам говорил? Мы все-таки не сдались, не правда ли?

— Разве вы не рады теперь, что я пожелал оказаться в осажденном замке? — спрашивал Сирил.

— Теперь, пожалуй, я рада, — задумчиво отвечала Антея. — Но знаешь, милый Сирил, попасть в такой замок еще раз я все-таки не хотела бы.

— Ах, это было прелесть как хорошо! — неожиданно воскликнула Джейн. — Я не боялась ни капельки.

— Ну, еще бы!.. — начал было Сирил, но Антея помешала ему.

— Слушайте! — сказала она. — Мне вдруг пришло в голову, что это первое наше желание, из которого не вышло ничего дурного. Никто на нас не сердится, все мы живы и здоровы и очень приятно провели целый день — не то, чтобы очень приятно, но вы понимаете, что я хочу сказать. Теперь мы знаем, какой Роберт у нас храбрец… И Сирил тоже, — поспешила прибавить она, — и Джейн! И у нас не было никаких неприятностей со взрослыми.

Вдруг дверь с шумом распахнулась.

— Стыда у вас нет, озорники вы этакие! — раздался в потемках голос Марты. Было слышно, что она и впрямь очень сердится. — Я так и знала, что не может у вас ни одного дня пройти, чтобы вы чего-нибудь не надурачили! Нельзя человеку выйти на крыльцо вольным воздухом дохнуть, чтобы вы его водой не облили! А ну-ка, проваливайте спать, авось, хоть к утру поумнеете. Ну, живо! Если кто через десять минут не будет в постели, так я ему задам! И новый чепец и платье — всю с головы до пят окатили, бесстыдники!