— Я виновата, что не сказала тебе этого раньше, — посетовала Бриджит. — О том, что Хант завел любовницу, я узнала где-то полгода назад. Конечно, мне следовало сразу тебе рассказать… И насчет денег тоже. Господи, что же я наделала!

Эти слова заставили Талли немного смягчиться. Все-таки Бриджит скрывала от нее информацию не со зла, а потому, что не хотела делать ей больно. И все же потрясение, которое она испытала, было достаточно сильным. Узнать, что твой любимый человек изменяет тебе и крадет у тебя деньги, — это стало бы серьезным ударом для кого угодно. Но чем она заслужила такое?! Талли этого не знала.

Взглянув на Бриджит, Талли увидела, что ее подруга плачет. Лицо у нее было виноватым и очень несчастным.

— Я… я должна подумать… решить, что делать дальше, — проговорила Талли. Сама она не плакала, но голос у нее дрожал, а горло то и дело перехватывали болезненные спазмы. — Мне нужно время, чтобы как-то… чтобы немного успокоиться. Только потом я смогу говорить с Хантом…

Стоило ей произнести это имя, как внутри ее что-то надломилось, и она судорожно всхлипнула. Некоторое время обе женщины плакали, сидя на противоположных концах автомобильного сиденья и глядя каждая в свою сторону. Между ними тоже пробежала трещина, которая не скоро исчезнет.

— Я думала, ты захочешь сохранить Ханта любой ценой, — сказала наконец Бриджит и высморкалась. — Мне казалось, он для тебя дороже, чем какие-то деньги.

— Дело не в деньгах, — отозвалась Талли. — Как бы сильно я его ни любила, нам придется расстаться. Он мне солгал, солгал дважды, а это значит, что я больше не смогу ему доверять. Никогда.

Разумеется, тяжелее всего Талли переживала измену Ханта. Когда она узнала об этом, деньги сразу отошли для нее на второй план. В конце концов, деньги всегда можно как-то возместить, но как восстановить утраченное доверие? Хант причинил ей такую сильную боль, что Талли казалось: она больше не сможет доверять ни ему, ни какому-либо другому мужчине. Похоже, он стал последней каплей, переполнившей чашу. А самым страшным было то, что теперь Талли казалось: она больше не сможет доверять не только мужчинам, но даже самой себе. Наверное, она не умеет выбирать, не может отличить хорошего, порядочного человека от негодяя и подлеца. Трижды в жизни она ошибалась, и ошибалась жестоко, и повторения этого болезненного опыта ей ни в коем случае не хотелось.

— Мне очень жаль, Талли, — тихо сказала Бриджит, вытирая глаза. — Правда жаль…

В ответ Талли только кивнула и посмотрела на часы. Пора было ехать, они уже и так опаздывали. При других обстоятельствах она, возможно, попыталась бы утешить подругу, но не сейчас. Талли все еще сердилась на Бриджит за то, что она не рассказала ей о Ханте раньше.

О том, как она будет работать после всего, что узнала, Талли не имела ни малейшего представления, но выбора у нее не было. Фильм необходимо закончить, пусть даже у режиссера разбито сердце, а руки опускаются от горя. В глубине души Талли мечтала, чтобы все было уже позади — и фильм, и неизбежное расставание с Хантом. Она, однако, понимала, что не стоит рубить сплеча, и не потому, что она не поверила Бриджит, а просто потому, что подобное было не в ее характере. Сначала ей нужно хотя бы немного прийти в себя и постараться добыть доказательства того, что она сегодня услышала. Только потом она сможет разговаривать с Хантом. Как добыть эти доказательства и кто ей может в этом помочь, Талли пока не знала, а значит, ей предстояло несколько мучительных дней или даже недель, в течение которых она должна делать вид, будто ничего не произошло. Ей, конечно, будет очень больно, но Талли сознавала, что это единственный правильный путь.

— Ты теперь меня, наверное, уволишь? — спросила Бриджит, со страхом глядя на подругу.

— Может быть. Я пока не знаю… ничего не знаю, — ответила Талли. Это был единственный честный ответ, который она могла дать в данный момент. — Я, во всяком случае, не хочу этого делать, — добавила она. — Давай немного подождем и посмотрим, как у нас пойдет дальше…

Это было все, что она могла сделать для Бриджит. И Бриджит это понимала и была ей за это признательна. Талли нужно было о многом подумать, многое решить — ведь после всего, о чем она сегодня узнала, ей фактически предстояло строить свою жизнь заново.

Бриджит медленно тронула машину с места, и они поехали дальше. Весь остаток пути они молчали. Бриджит терзали угрызения совести, а Талли… Талли просто чувствовала, что ее мир рухнул и все ее надежды и мечты обратились в прах.

В очередной раз.

Вечером Талли предпочла остаться в Палм-Спрингс. После признания Бриджит ей совсем не хотелось возвращаться домой к Ханту и разговаривать с ним. От само́й Бриджит она тоже старалась держаться подальше. Талли понимала, что намерения у ее помощницы были добрые, но то, что́ она сделала, было совершенно неправильным. Вместо того чтобы молчать о том, что Хант вымогает у нее деньги и к тому же изменяет Талли с молодой секретаршей, ей следовало рассказать подруге сразу, но Бриджит этого не сделала, и теперь ситуация стала особенно сложной и неприятной.

Чего Талли по-прежнему не могла понять, так это зачем Ханту понадобились ее деньги. Ведь он был успешным продюсером и очень обеспеченным человеком. Что касалось его измены, то она старалась думать о ней как можно меньше — слишком сильную боль причиняла Талли сама мысль о том, что Хант обманывал ее столько времени. Кроме того, своей изменой Хант окончательно убил в ней доверие к людям. И это было едва ли не хуже всего.

Едва войдя в свой гостиничный номер, Талли, несмотря на сравнительно ранний час, сразу разделась и легла в постель. Ей было плохо не только морально, но и физически — голова кружилась, а сердце ныло и болело так, что впору было принять какое-нибудь сильнодействующее лекарство. Ужинать она не стала — даже мысль о еде вызывала у нее тошноту. Талли хотелось позвонить дочери в Нью-Йорк, но потом она решила этого не делать. По ее голосу Макс, конечно, сразу поймет: что-то случилось, а ей не хотелось расстраивать дочь раньше времени. Макс очень любила Ханта, и весть о его измене стала бы болезненным ударом и для нее.

Талли долго плакала, завернувшись в одеяло. Было уже девять вечера, когда она достала мобильник, чтобы позвонить своему адвокату. До сих пор Грег Томас в основном составлял для нее договоры и контракты, однако ему приходилось заниматься и личными делами Талли; кроме этого, ему удалось предотвратить несколько судебных исков, и Талли знала, что он превосходный юрист и умеет хранить тайну.

Поскольку в это время он уже покинул офис, она позвонила ему домой; там трубку взял кто-то из его детей, но, как только Талли назвала себя, Грег тотчас взял трубку.

— Привет, Грег, — сказала она похоронным тоном.

— Привет, Талли. Что-нибудь случилось?

Судя по голосу, адвокат был удивлен и встревожен ее поздним звонком. Талли была из тех немногих клиентов, кто никогда не беспокоил его дома. Все свои вопросы она старалась решать в рабочее время, демонстрируя этим свое уважение, а адвокат в свою очередь ценил ее порядочность и скромность. И вот теперь этот неожиданный звонок… Грег Томас сразу подумал, что с Талли стряслась какая-то беда, и не ошибся.