Это показалось Талли разумным — учитывая, насколько деликатной была ситуация. Когда Мег снабдит ее исчерпывающей информацией о происходящем, тогда она и примет решение. Впрочем, уже сейчас Талли знала, что, если Хант действительно завел интрижку с секретаршей, мириться с этим она не будет. Она не станет молчать и притворяться, будто ничего не знает и не замечает. Если у него появилась другая женщина, им придется расстаться. Правда, попросить его уехать из ее дома было сравнительно легко, но что делать с их совместной работой над фильмом — и над тем, который она снимала сейчас, и над новым проектом, для которого они только-только нашли подходящего инвестора? Это был непростой вопрос, но Талли решила, что не будет думать об этом сейчас. Ей и без того предстояло иметь дело с довольно запутанной ситуацией.

Одно, впрочем, Талли знала твердо: как бы крепко она ни любила Ханта, как бы дорог он ей ни был, их отношения все же нельзя было назвать семейными в полном смысле этого слова. Главное, у них не было общих детей, так что ни при каких условиях Талли не собиралась закрывать глаза на его интрижку. Продолжать жить с человеком, который встречается с другой женщиной, — это казалось ей совершенно немыслимым. Другое дело — деньги, которые он потихоньку брал у нее на протяжении трех лет. Талли знала, что не будет подавать на Ханта в суд — она просто предложит ему вернуть все, что он у нее украл. В том, что он не станет отказываться, Талли не сомневалась. Во-первых, Хант был достаточно богат, поэтому миллион долларов не был для него запредельной суммой, а во-вторых, она продолжала считать его человеком порядочным и честным, даже несмотря на его измену. Иными словами, проблему с исчезнувшими деньгами Талли надеялась решить сравнительно быстро и без какого-либо вмешательства полиции.

Как быть с Бриджит, Талли представляла довольно плохо. Почему-то ей казалось, что за свое пребывание в отелях помощница расплачивалась ее деньгами не один и не два раза, а гораздо чаще. Что ж, если эти подозрения подтвердятся, ей придется что-то предпринять, однако никакого криминала в поступках Бриджит Талли не видела. В том, что произошло, она скорее склонна была винить себя, ибо это она наделила помощницу слишком большими полномочиями, и та не справилась с соблазном. Вряд ли это можно было считать уголовно наказуемым деянием. Другое дело, что прежнего доверия между ними уже не будет, а раз так — с Бриджит ей тоже придется расстаться.

— Я не думаю, что мне придется привлекать полицию, — сказала Талли в трубку.

Никакая полиция, подумала она печально, не сможет исцелить ее разбитое сердце и вернуть утраченную веру. Ни полиция, ни врачи, никто… Понадобится время, чтобы ее раны перестали кровоточить, а болеть они не перестанут, наверное, уже никогда.

— То есть, — добавила она, — мне не кажется, что мы имеем дело с настоящим преступлением. Формально, деньги действительно пропали, но за этим вряд ли стои́т какой-то злой умысел или обдуманное намерение. Просто… так получилось, вот и все.

— Ну, не скажите, — возразила Мег. — Ведь речь идет не о паре сотен, а о миллионе. Это очень большая сумма, и кто знает, что́ мы выясним, если потянем еще и за эту ниточку.

На мгновение Талли захотелось попросить Мег проверить и Виктора Карсона, но она поняла, что это будет чересчур. Бухгалтер уже казался ей самым честным человеком из всех, кто ее окружал. Если он в чем-то и ошибался, то исключительно потому, что его отвлекали какие-то личные проблемы и неприятности. В конце концов, ведь это он обнаружил исчезновение наличных и странные счета из отелей. С другой стороны, спросила себя Талли, почему Виктор не обратил на это внимание раньше? Было ли это простой небрежностью или он тоже строил какие-то планы, надеясь поживиться за ее счет? Впрочем, Виктора можно было проверить и позже, сейчас же Талли интересовали Хант и отчасти Бриджит.

Попрощавшись с Мег, Талли сразу отправила ей две фотографии Ханта и три фотографии Бриджит, которые хранились в памяти ее телефона. Не успела она закончить, как телефон снова зазвонил. Это была Бриджит, и Талли, вздохнув, ответила.

— Это я, — сказала Бриджит. Голос у Талли был усталый и несчастный, и Бриджит показалось, что подруга плакала. — Я подумала… могу я что-то для тебя сделать?

— Нет, мне ничего не нужно. Со мной все в порядке. — Ответ Талли прозвучал достаточно прохладно, но Бриджит это не смутило.

— Но ведь я знаю, что с тобой вовсе не все в порядке, — возразила она. — Вряд ли тебя это утешит, но… я тоже чувствую себя ужасно. Я все сделала не так и очень сожалею об этом. Наверное, я слишком привыкла ограждать тебя от всех неприятностей — для меня это как инстинкт, как рефлекс какой-нибудь… Вот почему я не сообразила, что в данном случае даже горькая правда лучше, чем…

Она не договорила, но обе знали, что слово, которое Бриджит так и не произнесла, было «ложь». Оно повисло между ними как темное облако, и Бриджит снова задумалась о том, уволит ли ее Талли или нет. Спрашивать ее об этом во второй раз она не решилась и только молилась про себя, чтобы Бог, или кто еще там есть на небесах, смягчил сердце Талли и помог ей простить свою помощницу. Тогда, быть может, они снова заживут как раньше.

Если относительно Бриджит Талли еще колебалась, то судьба Ханта была решена, и обе это понимали. Собственно, никакого выбора у Талли просто не было — она должна была с ним расстаться, как бы больно ей при этом ни было. Обман Талли еще могла простить, но не предательство. А Хант именно предал ее — предал их любовь, если, конечно, он вообще ее когда-нибудь любил. Но об этом Талли запретила себе даже думать.

О том, что она обратилась в частное детективное агентство, Талли не сказала Бриджит ни слова. Сухо поблагодарив ее за заботу, она попрощалась с ней до завтра и дала отбой. Лежа на кровати, она смотрела в потолок гостиничного номера и думала, думала, думала… Хант ей больше не звонил — только прислал эсэмэску со словами любви и пожеланиями спокойной ночи, и Талли не могла не задуматься, лежал ли он в постели со своей секретаршей или, для того чтобы набрать текст сообщения, Хант все-таки вышел в соседнюю комнату. В том, что именно в эти минуты он развлекается с любовницей, Талли не усомнилась ни на минуту. В противном случае он бы позвонил, а не стал слать эсэмэс.

Не замечая катящихся по щекам слез, Талли еще раз перечитала сообщение — и удалила его. Отвечать на него она не собиралась. Ей было нечего сказать Ханту — разговаривать с ним она сможет, только когда будет знать все наверняка. К счастью, она сумела сделать первые шаги в этом направлении. Завтра она встретится с Мег, и, быть может, уже через несколько дней та представит ей отчет, в котором будет написана вся правда о Ханте.

И о Бриджит тоже.

На следующий день Талли отозвала в сторонку своего помрежа и сообщила, что в четыре она уедет и ему придется заканчивать съемку без нее. Никаких проблем она не предвидела — на сегодня были намечены второстепенные эпизоды и несколько обратных планов, когда операторы снимали актеров со спины в разных ракурсах. При монтаже обратные планы дополняли важные сцены, но для их съемки присутствие Талли было необязательным, и она рассчитывала, что помреж справится с этим сам. Как она и предвидела, молодой помощник был очень доволен, получив возможность проявить себя. Насколько Талли знала, парень был не без способностей, однако и отсутствием честолюбия тоже не страдал, поэтому в ее тени ему было тесновато.