Первый такой опорник в костеле мы зачистили на окраине без привлечения дополнительных сил. Видимо, гарнизончик здесь был оставлен не очень большой. С Митрохиным вышибали расчеты пулеметов минут двадцать. Потом до обороняющихся, видно, дошло, что люди у них кончатся быстрее, чем наше терпение. После четвертой подряд замены расчета с лицевой стороны костела, пулемет, наконец, затих и убрался из окна вовсе. Остальные тоже замолчали. И тут я вспомнил, во дураки, у нас ведь трал есть.

Вызываю по рации комфронта.

– Слушаю тебя, Девятка, – усталый голос комфронта «три».

– Нужен танк с тралом и один «слон».

– Ты на окраине с юга-востока?

– Так точно.

– Жди!

Через час послышался грохот танковых дизелей и лязг гусениц по брусчатке, которой в основном здесь были вымощены улицы. Да так хорошо вымощены, что, наверное, получше асфальта будут.

– Четвертый, когда скажу, дашь дым в сторону костела, под самые стены, – я тоже снаряжал ракетницу. Нам дали с собой ракетницы с дымовыми зарядами, удобно, если нужно подальше запустить. Рукой гранату далеко не кинешь, а тут площадь. При звуках танковых моторов в двух нижних амбразурах костела появились аж два орудийных ствола. Причем не тридцать семь миллиметров, а новые гансовские 75 мм. А уж их кумулятивные снаряды были очень хороши. Мы тут с Митрохиным почти не помощники. Уж больно толстый щит на этом орудии. Но мы попробуем помочь танкистам. Отползаю с последней своей лежки и иду к танкам. Мазута остановила свои громыхалки за углом, не вылезая на площадь. Возле новенького ИСа меня встречает лейтеха в танковом комбезе, только шлемофон стащил.

– Здравия желаю, товарищ… – лейтеха замешкался, пытаясь отыскать знаки различия на моем маскхалате.

– Майор Новиков. Лейтенант, вы старший?

– Так точно, товарищ майор.

– Давай на ты. Лейтенант, когда дам дым, пускай трал прямо по площади так, чтобы он тебе удобную позицию сделал. Пусть стараются, терять танк запрещаю.

– У них там два орудия, вчера одного «слона» и две «сорок четверки» сожгли прямо тут. Столько трудов стоило их отсюда вытащить, чтобы в ремонт отправить.

– Пушки мы заглушим, но и ты давай постарайся. По прямой не лезь, а то они не глядя шмалять будут, дым-то им помешает.

– Слушаюсь. Я тогда за угол сверну и встану под домом слева, – кивнул мне танкист и скрылся в своей коробочке.

– Четвертый.

– В канале, – прошипела рация.

– «Тяжелая» с тобой?

– Так точно.

– Давай в дом номер три. – Мы обозначили на своих картах некоторые строения цифрами доя удобства.

– Есть, – шепнуло радио.

Дом под «нашим» номером три стоял в стороне от площади, на расстоянии четырехсот метров. Обе амбразуры с орудиями немцев были как на ладони. Взяв у Иванова ВСК, я потопал к нужному объекту кружным путем. Дом стоял в глубине квартала и для обороны был не приспособлен, пехтура его уже обшмонала, все чисто. Мне нужно окно на первом этаже с видом на костел. Определившись с квартирой, я попросил ребят из приданного мне взвода пехоты вывести отсюда людей. Дом был населен довольно плотно, что-то не очень местным жителям война мешала. Наши бросали все и бежали кто куда, а эти по домам сидят. Наверное, мы для них большее зло, чем немцы.

Освободив квартиру, я сдвинул тяжелые темные шторы и приоткрыл окно. Пришлось еще цветочные горшки убирать, не давали открыть створку. С помощью бойцов собрал себе лежанку. В центр комнаты пододвинули большой и тяжелый стол, дубовый, не иначе. Я установил ВСК и сел на заботливо поставленный кем-то из бойцов стул. Этот «Баретт» союзного разлива, такой длины, что с ним лечь и дивана не хватит, поэтому только сидя. Посмотрел через окно в бинокль, затем в прицел. Ноль на нем на пятистах выставлен, значит, возьмем ниже, отлично. Я выбрал целью орудие, что смотрело почти на меня. Выбор был основан на том, чтобы мне было видно окошечко наводчика. Щит еще неизвестно смогу ли пробить, а вот смотровое отверстие да. Вряд ли там куча наводчиков сидит. Расстояние просто шикарное для ВСК, что там это окошко, я и в ствол, если надо, попаду.

– Идите, начинайте. У меня должен быть второй выстрел, на всякий случай. Так что отвлеките их, ребята. После второго выстрела и подтверждения от Четвертого, пускаете дым и танкистам зеленый свет. Пусть разворотят там все.

– Есть. – Пехотинцы убежали выполнять распоряжение, а ко мне подошел Зимин.

– Ну, бляха, и задачки нам подбрасывают! – выругался Саня, и я его понимал.

– Сема где? – спросил я, не отрываясь от прицела.

– С Митрохой он, ну чего, сможем, как думаешь? – волновался Саня, и было от чего. Последний раз, когда мы вот так с пехотой вместе воевали, был в Сталинграде. Досталось тогда всем. Ну не штурмовики мы ни разу, не чистильщики. Командование я понимаю, в той истории даже и не подумали бы, наверное, так осторожничать, положили бы здесь полк солдат, да взвод танков потеряли бы и пошли дальше. Но тут… Бомбить не дает Верховный, танки не пускает комфронта, он же и людей терять не хочет.

– Должны сделать. Саня, ты давай, оставь здесь Деда и Вано, а сам присмотри там за пехтурой. Там ведь тоже люди злые, и нервы давно у всех на пределе, возьмут и под «ура» как ломанутся…

– Хорошо, я пошел тогда.

– Береги себя, – я посмотрел на друга.

– Ты тоже тут не засиживайся, – сглазил старый друг меня все-таки.

Первый выстрел ушел чуть левее, как я умудрился промазать, я понял только позже. Выстрел Митрохина меня чуть отвлек, и у меня чуть дернулась рука. Зато я увидел то, что даст нам теперь возможность вывести из строя эти пушечки. Дело в том, что я не видел искр при попадании. Возможно, что я пробил щит. Чтобы гарантированно завалить артиллеристов, мне нужно подняться выше. Этаж на третий примерно. Мое решение поменять позицию спасло меня от верной смерти. Когда я уже встал со стула, то увидел какое-то движение в амбразуре, откуда торчал ствол орудия. Пушку явно двигали.

– Ого. Вы часом не рехнулись там, – спросил я сам себя, пытаясь понять действия немецких пушкарей. Но вдруг я понял…

– Валим!!! – я орал и издавал другие душераздирающие вопли. Хорошо, что дверной проем, ведущий в коридор, был рядом, а там уже и лестничная площадка. Когда я был уже вне стен комнаты и лежал, до меня донесся грохот выстрела. То, что произошло через секунду, я вспоминаю с трудом. По ушам ударил такой грохот, что я только рот открыл. Ударной волной меня подхватило и швырнуло на ближайшую стену, аж дух выбило. Заныло все тело, но на удивление и руки, и ноги были целы. Дышу, вижу и слышу, последнее с трудом правда, как через вату, но слух есть. Тряхнул головой, глаза нормально фокусируются, осмотрелся. Один из бойцов, что придали нам из пехотного взвода, выбегал последним. Его тело с множественными осколочными ранениями лежало рядом как кукла. Я на коленях двинул обратно в квартиру. Картина, что предстала перед моими глазами, слегка ужаснула. Осколочно-фугасный снаряд превратил красивую комнату во что-то нереальное. Все стены исполосованы осколками, мебель в труху, летают перья из подушек. Нашел ВСК, ствол чуть ли не дугой изогнут, прицел разбит просто в крошево. Я сплюнул, сзади меня кто-то обхватил и попытался развернуть.